лицо. Сердце чаще забилось в груди.
– Эй, Дэниелс, – начал Мак.
Дэниелс проигнорировал его, сжал хватку сильнее, повысил голос:
– Это твоё поганое ухо? Ты меня слышишь? – Он быстро ударил Сепа в живот, выбивая воздух из лёгких.
– Дэниелс! – крикнул Мак, но тот оттолкнул его.
– Напомню, с чем ты имеешь дело, урод…
– …во веки веков… Эй, жирдяй! Ты что делаешь? – крикнул Марио, выходя из недр магазина и оббегая прилавок.
Дэниелс отбросил Сепа.
– Зашёл перекинуться словечком с другом, – отрезал он, поправляя цепочку на шее. – Вообще не твоё дело.
– Я помню тебя, жирдяй, помню, – сказал Марио, подталкивая его к двери. – От тебя вечно одни неприятности. Убирайся и больше не приходи, убирайся!
– Ты кого жирдяем назвал? – крикнул Дэниелс, поворачиваясь и выпячивая грудь.
– Тебя! – рявкнул Марио, щёлкнув хулигана по лбу. – Красные прыщи с жёлтенькими головками, очень жирное лицо!
Банда подавилась смешками, а Дэниелс взорвался.
– Ах так? – крикнул он, пиная в дверном проёме лоток для мороженого. – Ну… сам нарвался, толстяк! И мне плевать, если ты больше не пустишь меня в эту дыру! Вы продаёте гамбургеры из кошатины!
– Никаких кошачьих гамбургеров! – отрезал Марио. – Всё чисто, всё проверено. Но ты больше не получишь свой любимый заказ: двойная рыба с клешнёй краба и чипсами плюс три маринованных яйца. Всегда одно и то же, три раза в неделю, вот почему у тебя отросли сиськи, – но больше не приходи, законченный подонок, спасибо, до свидания.
Он закрыл дверь перед носом Дэниелса и повернул ключ в замке.
Хулиган задрожал от ярости. Он указал прямо на Сепа, затем нанёс несколько ударов ногой по стеклянной двери, сотрясая её вместе с рамой.
– В следующий раз останемся только ты и я, урод, – и я выбью из тебя дерьмо, ты меня слышишь? Я тебя урою!
Марио потянулся за прилавок и вытащил тяжёлую деревянную скалку для пиццы. Банда поползла прочь, выкрикивая оскорбления. Но Сеп заметил, что Мак, прежде чем присоединиться к остальным, пытался поймать его взгляд.
Он подождал, пока боль в животе утихнет, а затем медленно втянул воздух.
– Не волнуйся, Септембер, – утешил Марио, поправляя фартук и волосы. – Жирдяй больше злится на меня. В прошлом году я убил его собаку.
Сеп выглядывал Дэниелса всю оставшуюся ночь, но банда больше не появлялась. Может быть, они нашли другую жертву. «Или Мак отвлёк их», – подумал Сеп, вспоминая взгляд, брошенный бывшим другом напоследок.
Странно, ведь именно Мак однажды держал Сепа, когда Дэниелс плевал тому в лицо, гнался за Сепом вместе с остальными через поля за школой, бросал одежду Сепа в душ, пока тот глотал слёзы стыда. Мак вёл себя не лучше остальных.
При этом, когда все то и дело норовили припомнить прозвище «Септик», Мак вообще ни разу не сказал ничего обидного.
Сеп пролил на измученный разум бальзам суетной работы; мысли блуждали где угодно, пока руки двигались сами по себе: он посыпал солью чипсы и вылавливал маринованные огурцы; складывал еду в