звезда огненная
и ослепит очи полные
бешенством и злобой.
Перевод Сергея Гловюка (Москва)
Иногда поутру
То, что и не смели мы до переселения никому
сказать, теперь является на неизведанном пути
голодом и жаждой молодых яблоневых побегов в саду
родном, откуда и начался наш исход, когда связанные
общей болью в черных одеждах, мы шли, не ведая,
что мы уже немы, и только лишь иногда
поутру Грачаницкий колокол наполняет старые
соборные площади целебным звуком надежды.
Миловак Витезович
Александр Сергеевич Пушкин
Он красивых женщин любил любовью не чинной, и даже убит он был красивым мужчиной.
Время, потраченное не на любовь
Он считал потерянным
Погружаясь в кутежи
Встретил Пиковую даму
В облике Натальи Гончаровой
С полной уверенностью
Что и ее сочинил
Умирать ему не хотелось
Но исполняя долг чести
Вышел на дуэль
Ведь и поступки его
Тоже должны были
Его пережить
Михаил Юрьевич Лермонтов
В Петербурге
Идя по стопам отца
Выучился на офицера
Выдержал несколько битв
Прежде чем взялся за перо
За стихи на смерть Пушкина
Заработал изгнание
Когда напевая
Верхом поскакал в вечность
Под ним вздыбливался Кавказ
Николай Васильевич Гоголь
Оживил Мертвых душ
Своим духом
И умер живым
Гоголевская Шинель
Теперь главный цензор
Он отдал ее придворному закройщику
Вывернуть и распороть
С тех пор из нее
Выходят великие русские писатели
Лев Николаевич Толстой
Когда Лев Толстой
С чувством собственного достоинства
Повернулся к Богу спиной
Бог не мог оставаться равнодушным
Раздумывал
Пойти ли за ним
Сознавая свой
И его авторитет, решил:
Подожду-ка его я в Астапово
Сергей Александрович Есенин
Сначала Константиново
Было ему Москвой
После Москвы
Не мог оставаться в Константиново
Покинул
И Москву, и Константиново
Уходя
Остался вечным юношей
За три десятилетия прожил
Триста исключительно молодых лет
Никогда так и не понял
Что его притягивает вечность
Перевод Елены Буевич (Черкассы, Украина)
Владимир Ягличич
В музее Коки Янковича[1]
Из окна музея мне открылось поле,
муравьев-рабочих