(так Ритка представляла себе плеву)? Зачем вообще это делать, если, судя по ощущениям, все самое интересное на потрог находится снаружи? И, наконец: что это такое, твердое и бугристое, которое они все – поголовно! – таскают в карманах на танцы?????
Когда Ритка училась в десятом, ее старшая соседка Анька уже была на третьем курсе Серовского худучилища. Лишилась девственности и пришла поделиться впечатлениями. Ритку интересовало, больно ли.
– Да, – говорит, – сначала резкая боль, ну, как кожа рвется. Потом … уже другое… Так ноет… Пока… Ну… Это… Принимает форму… Мужского этого самого, понимаешь?
Ни фига Ритка не понимала. Какая там может быть форма? У личинки шелкопряда?
– Так оно увеличивается, ты что, не знаешь? Это называется «встает».
Вот, блин, какое слово идиотское придумали… «Встает», это ж надо! Куда оно там встает, бледная спирохета?!… Ритка представила себе среднего размера висячую сигару телесного цвета. Ага, наверное, вставить куда-нибудь внутрь такую штуку легче, чем обычного шелкопряда. Если она типа надувается изнутри, как маленький воздушный шарик-колбаса. Понятно, понятно…
XVI
– Воинство, хотите верьте – хотите нет, но вот примерно с такими познаниями в этой области наша героиня и поступила в институт… Неужели что-то неясно? Воспарите.
– Извините, вашблистательство. А что, в этих представлениях есть что-то… ну… неправильное?…
– О-о-о… Та-ак… 26-поросячье-розовое, вы когда-нибудь воплощались материально?
– Я, вашблистательство… не так давно на практикуме было карасем, шесть раз подряд. Идея была в том, чтобы…
– Ой, избавьте. Я уже поняло, что вы сдали зачет только с шестого раза. Это все?
– И еще один раз, очень давно, я рождалось наследником какого-то престола, но умерло во младенчестве…
– Все ясно с вами, снижайтесь с глаз моих и внимайте чрезвычайно внимательно. Кто знает, может, вам это тоже еще пригодится… гм… когда-нибудь в бескрайней вечности…
XVII
В первом семестре средний возраст молодых людей, допускаемых к фрагментам организма, резко вырос. Тогда Ритка впервые столкнулась со странным явлением: проведя в тесном контакте с ней достаточно долгое время, молодые люди, явно или тайно, переживали резкий дискомфорт, часто сопровождающийся болями в паху. Некоторые сгибались и жалобно стонали, некоторые начинали подпрыгивать. Димка Смирновский, стесняясь, объяснил, что это есть следствие нереализованного возбуждения. Ритка его понимала: ей самой было холодно и плохо, и сильно хотелось чего-то неясного. Но чтобы так страдать?! Смирновский был слишком скромен, чтобы вдаваться в детали, но когда появился Лакомкин, все изменилось: пусть к полной ясности был открыт.
Леха рассказал, что эрекция – это и есть, когда «встает».
– Хорошо, но это можно как-то увидеть? – спросила Ритка. Дело было в курилке. Леха, державший ее в очень нескромных объятиях последние полчаса, покраснел и сказал:
– Можно.
– Как?
– Ну…