кроме красных трусиков, продемонстрировал ей «это самое». Объект показался Ритке крайне уродливым и малофункциональным. Такие навороты, чтобы просто пописать??? Непонятно.
С тех пор, вопреки всем теориям Фрейда, в течение нескольких лет Ритка поглядывала на мальчиков с некоторым презрением. Строят из себя, а у самих между ног какая-то авоська болтается дурацкой конфигурации…
Позже Ритка догадалась, что эта фиговина имеет отношение к деторождению. Но какое именно, долго не знала: мало интересовалась. Нет, это не значит, что ее мальчики не интересовали. Очень даже. Внимание мальчиков ее интересовало, а фиговина у них между ног – нет. Казалась смешной и противной. Долго.
В пятом классе Ритка еще представляла процесс приблизительно как поверхностный петтинг, и считала его таким пороком-пережитком капитализма, вроде курения или карточной игры, которому предаются низкие пошлые люди, крапивное семя. Когда до Ритки, наконец, дошло, что именно так (то есть, согласно ее знаниям, в результате поверхностного петтинга) люди производят себе подобных, она чуть не разочаровалась в человечестве. Мысль о том, чтобы голой лечь в постель с голым парнем, была дикой и отвратительной, словно из жизни обезьян, причем даже не человекообразных. Интересно, что Ритка почему-то была уверена: обязательно мужчина должен лечь на женщину, именно в этом весь цимес7. Неизвестно, приходила ли ей в голову мысль, что и ее саму тоже так сделали. Если и приходила, то Ритка ее успешно вытесняла. Родители у нее были такие приличные люди. Может быть, они нашли способ как-нибудь избежать этого извращения. Хотя, вряд ли, конечно…
У Ритки в ту пору была подружка Леночка, еще более «с белыми бантиками».
– Как люди делают детей? – спросила как-то Леночка, и Ритка вынуждена была отвечать.
– Мужчина должен лечь на женщину. Тогда ребенок будет, – нехотя сообщила она.
– Голые? – в ужасе округлила Леночка глаза.
У Ритки не хватило духу сознаться, что голые.
– Одетые, – мрачно соврала она, – просто обязательно мужчина сверху должен лечь. Успокойся.
Леночка-то, может, успокоилась. Но не Ритка. Жизнь, в которой огромной заманчивой перспективой сияли будущие романы с замечательными мальчиками, казалась ей теперь глупой донельзя. Влюбиться, встречаться, преодолеть преграды, выслушать головокружительное признание, дотронуться друг до друга, поцеловаться (поцелуй представлялся Ритке невесомым, как крыло бабочки), пожениться… И что, вся эта вожделенная цепочка заканчивается отвратительным совместным возлежанием нагишом? Бээээ.
Не-е-ет, думала какая-то часть риткиных детских мозгов, что-то тут не таааак… Что-то тут не так.
В 12 лет Ритка услышала краем уха ужасающую историю про то, как к одноклассницам Таньке и Вальке приставал на улице мужик. Текст – в передаче потрясенной Вальки, тоже слабо разбирающейся в вопросе, – Ритку так потряс, что она сразу запомнила его наизусть.