и даже зловещих событий. А поскольку староста просил по возможности помочь, да и самим небезразлично, то хочется разобраться, что тут, в Средних горах, творится.
– …так вот сказывали люди, что ты, добрый человек, многое про здешние места ведаешь, как то: интересные истории, байки, может, что- то из рассказов стариков…
Дан отложил деревянный молоток и повернулся к собеседнику. С виду казался он мужиком угрюмым и недружелюбным, однако в глазах читались ирония и желание пообщаться.
– Так ты, что ли, сказками интересуешься, уважаемый? – насмешливо произнёс он. – Издаля приехал байки наши послушать?
– Нет, не так. Но если расскажешь – послушаю, потому как не знаю, что в твоих сказках вымысел будет, а что, может, и правда. Иногда интересные и полезные вещи можно услышать… – объяснил охотник.
– Ну и про что тебе интересно было бы услышать?
– Например, про Исчадие Гор. Или еще – про какие неведомые Страхи раньше рассказывали.
Дан присел на поленницу дров, стал сворачивать самокрутку, и, искоса поглядывая на Тима, произнес:
– Исчадием Гор издавна маленьких детей пугают. А откуда то пошло – не знаю я. Что, говорят, в далёких диких горах, за нехожеными перевалами, в ущельях, в которых нога человека не ступает, можно встретить вот это самое… Исчадие. Ежели, конечно, туда со всей дурью попереться. Все, что в горах ни приключится – можно на него свалить. Только не видал его никто. Так-то. Хотя – случай такой был. Лет сорок тому назад. Я тогда ещё маленьким был.
Закончив сворачивать цигарку, Дан-Шатун высек огонь, затянулся, и продолжал. Тим присел на деревянную чурку для колки дров.
– Тогда трое мужиков из нашей деревни ушли в поход в Дальние горы. Зачем их туда понесло – не ведаю. Помню только – родители мои при мне это обсуждали. Говорили, что вот, мол, дурни. Одного из них звали Рагим. И не было их долго, что-то, пожалуй, около месяца. А воротились только двое – этот самый Рагим да еще один. Третий сгинул, а эти пришли – умом тронувшиеся. Да и как сказать – воротились? Наши охотники пошли на горных баранов поохотиться, туда, повыше, в горы. Там их и повстречали, еще далековато от посёлка. Видимо, домой пытались добраться, вернее, Рагим того второго вёл, потому как не в себе они были оба, но Рагим ещё что-то соображал, в местности ориентировался, а второй так вообще мог только кричать что-то невразумительное да вздрагивал при всяком звуке. Так вот Рагим дней десять бредил, что-то про Исчадие Гор твердил, предостерегал от чего- то, а потом постепенно в себя стал приходить, но… Ничего не помнил, что было с ними!
– А что он говорил-то про него? В бреду?
– Да я отколь помню-то? Говорю же: мал был. Просто вся деревня тогда об этом только и болтала. Так, да… Одежда на них была вся оборванная, но оно и не странно: почитай месяц неведомо где по горам скитались, вполне могла изорваться. У Рагима с собой лук был, только ни одной стрелы не осталось ни в колчане, ни в мешке, где он обычно запасные связки стрел носил. Оба, говорят,