все они разом, и ремесленники, и торговцы, и рыбаки…рыболовство было основным занятием горожан, а сушёная речная рыба основным товаром, что везли в окрестные города и саму Москву…в общем все поднялись, и пришли в воеводские хоромы. Служивые попытались было ворота запереть, но куда уж там. Ворота на распашку, толпа повалила во двор. Короткая стычка произошла с дворовыми людьми. Одного чуть насмерть не зашибли, а прочие, и стража, и стряпчие, и холопы,сами разбежались. Воеводу, грозившего всем плетьми и карами небесными за бунт, повязали и уложили на телегу. Прежде чем телега тронулась, один из уважаемых горожан, а также один из вожаков мятежа, сказал:-Ты вот, что мил человек! Езжай отсюда по добру, поздорову, и с Богом! А мы уж как-нибудь сами собой управлять будем.
Воеводскую же жену с детьми, с уважением, так как даже любили её в городе за щедрость при раздачи милостыни, и за то, что завела при местной обители приют для сирот, где детишек обоего пола учили грамоте и ремеслу, посадили в возок, поклонились, и со словами:"Прости нас боярыня, не держи сердца, довёл твой супруг нас, сил боле нет",отправили в след за телегой, на которой крутился воевода, то грозясь, то матерясь.
Такой вот народный почин приняли все и даже местные дворяне ,чьи поместья были вокруг города, воевода и до них свою руку загребущую тянул, выбрали горожане вече, приманили перепуганных подьячих, и стали жить по правде и чести- своё себе оставлять, а что в подати положено, то в подати. Так бы может быть никто бы и не заметил, что в Шумске народ сам собой правит, если бы успели годовые налоги уплатить, но отосланный горожанами боярин такой шум поднял в Москве, и так описал бунт, что получалось шумцы не против него поднялись, а против самого царя, и даже якобы хотят в какому другому государю переметнутся.
Тот час велено было разобраться. От приказа ,что ведал поборами ,но не того ,что именовался Большой казны, а того ,что собирал с черного люда недоимки, и потому назывался Доимочной избой ,был послан дьяк с ябедниками, а им в придачу дали стрельцов полсотни, под началом сына боярского Телепнёва, а из Московской судной избы пятерых мастеров пытошных дел, до которых взыскание недоимок не касалось ,но в совеем приказе мастеров таких не было.
В Шумске проняли "гостей" тихо, народ понимал- хочет власть разобраться, что же здесь такое произошло, отчего в набат ударили. Посланный дьяк занял воеводские хоромы, указал Телепнёву, чтобы разместившиеся во дворе стрельцы были наготове "если что",да велел чтобы пришли из горожан те, которые теперь тут заправляют.
–Где говоришь они заправляют то? -спросил дьяк писца, что встретил прибывших во дворе.
–В вече, батюшка. В вече- торопливо ответил тот.
–И где это их вече?
–Да прямо тут, и мы при них…приказные.
–При них значит? -смерил дьяк писца взглядом
–Ну а как же…учет ведём всем сборам…порядок у нас…-почти заикаясь лепетал писец.
–Порядок говоришь! Ну иди, скликай этих…порядошных! Да погодь! Стрельцы с тобой пойдут…чтобы порядошным не вздумалось