ничего сказать, и он не смел, даже думать.
– Видишь этот кинжал? – осведомился страж, отнимая оружие от щеки напуганного бедолаги. Он демонстративно задвигал клинком перед самым носом у Парса, так будто резал что-то плавающее в воздухе.
Мальчишка утвердительно затряс головой, и всё-таки почувствовал, как тепло распространяется на всё большую площадь его промежности, а тонкие льняные штаны, насытившись влагой, всё плотнее прилипают к бёдрам.
– Украли такой вот кинжал. Только тот сделан из золота.
– То есть он блестит? – пискнул Парс, уточняя.
– Да, жёлтый и блестит! – раздражённый тем, что его прервали, рыкнул капитан, но затем продолжил зловеще и тихо.
– А на крестовине эфеса того кинжала, с обеих сторон два красных камня. Каждый размером с твой глаз.
– Знаешь, что такое эфес, сопляк?
Капитан держал нож прямо перед носом Парса и от того мальчишке пришлось изрядно скосить взор дабы рассмотреть рукоять оружия.
– Я, я, – голос Парса дрожал, как и его губы, а вместе с ними задрожали и его слова. – М-может, это где-то, на-на рук-кояти?
Капитан перестал резать воображаемого воздушного змея, и чётко задержал кинжал перед взором Парса, так что перекрестие, образуемое в месте перехода лезвия к рукояти и узкой полоски стали, что предохраняла пальцы человека орудующего кинжалом, оказалось ровно напротив глаз мальчика.
– Всё, что ниже лезвия, это эфес, болван! – Сурово ухмыльнулся мужчина, и таким же молниеносным движением, что предшествовало демонстрации кинжала, убрал оружие обратно за пояс.
– Отец называет это место у ножа гарда. – Предварительно, смочив горло проглоченной слюной, чуть более спокойным голосом, уведомил капитана Парс, о своих познаниях.
– Рыбак может называть любое место своего ржавого ножа как ему угодно. Но, дуэльный кинжал первого сословия Города, состоит из тех деталей, чьё имя дали им мастера которые их ковали. И звать их как не попадя унижает их достоинство и достоинство их владельцев и кузнецов.
Парс опустил глаза ещё ниже, так низко, как только мог, но даже затылком чувствовал сверлящий взгляд стража. Честно он не понимал, о каком достоинстве может идти речь, когда речь идёт о железке. Но Парс знал наверняка, раз капитан примешал туда и своё достоинство, значит лучше не оспаривать его заявления.
Парс решил, что уже пора как-нибудь завершать разговор, по глупости начатый им самим, и судя по настроению стража, не предвещавший ему ничего хорошего. Тем более мокрые ноги стали мёрзнуть на сквозняке, а холод стал подбираться к самому ценному из того что намокло у него в штанах.
– Если я увижу, то обязательно скажу. – Промямлил Парс и тут же взволнованно поднял голову и вопросительно посмотрел на капитана.
– А кому и где говорить-то?
– Любому стражу, которого увидишь на улице, болван! – раздражённо пояснил капитан.
– Нет, – замялся Парс. – Это мне не подходит.
– Что значит, тебе, не подходит? Как ты смеешь перечить