пока под ногтями не застряли перемазанные кровью перья, и все это время Хелен плакала и пыталась ее обнять, причитая:
– Эмма, Эмма, пожалуйста, перестань…
Свет усилился, разлился кругом. Кто-то зажег люстру, и Эмма услышала свое имя, произнесенное знакомым, некогда мягким, а сейчас настойчивым, требовательным тоном; Хелен исчезла из поля зрения, на ее месте возник Джулс. Он сидел в изножье и что-то ей протягивал, что-то ярко-золотистое, сверкающее в резком свете.
Кортана. Ее меч. Извлеченный из ножен, лежащий у него в руках, словно подношение. Кажется, она еще кричала, но клинок все же приняла, и в глаза бросились выгравированные слова, выжигая след на сетчатке: «Я – Кортана, той же стали и закалки, что Жуаёз и Дюрандаль».
Она услышала голос отца:
«Мы, Карстейрзы, носили этот меч многие поколения, и эта надпись напоминает нам, что Сумеречные охотники суть оружие Ангела. Закаляйте нас в огне, от этого мы лишь прибавляем в силе. Страдания нас не сломят, мы всегда выживем».
Эмма раскашлялась, давясь плачем, беря его под контроль, загоняя внутрь. Вот что имел в виду отец: как и Кортана, она тоже сделана из особой стали и должна крепиться. Даже если этого никогда уже не увидят ее родители. Она будет сильной ради них.
Девочка прижала меч к груди. Откуда-то издалека донеслись восклицания Хелен; старшая подруга попыталась было вновь ее обнять, но Джулиан, лучше всех понимавший, в чем сейчас нуждается Эмма, придержал сестру. Кулак Эммы сжимал обнаженное лезвие, между пальцами струилась кровь, стекая по рукам и груди, где острая кромка поранила кожу. Но Эмма этого не чувствовала. Покачиваясь взад-вперед, она стискивала Кортану, словно ничего на свете не было ей дороже, и кровь текла по ней, как слезы.
Саймон не мог отделаться от ощущения дежавю.
Ему уже доводилось бывать здесь, стоять возле институтских стен, наблюдая за исчезновением Лайтвудов в мерцающем мареве Портала. Впрочем, в ту пору он еще не носил на себе Каинову печать, и Портал тогда создал Магнус, а на сей раз вход в тоннель пребывал под контролем синекожей женщины-колдуньи по имени Катарина Лосс. Саймона вызвали, потому что Джейс хотел что-то обсудить насчет Клэри, пока у него было время перед исчезновением.
Клэри уходила вместе с ними.
Саймон чувствовал ее руку, ее пальцы, плотно сжимавшие ему запястье. Весь Анклав – чуть ли не полный списочный состав Сумеречных охотников Нью-Йорка – прошел в институтские ворота и скрылся в переливчатой дымке Портала. Лайтвуды, являясь местными хранителями, уйдут последними. Саймон терпеливо стоял здесь с раннего вечера, когда красные полосы в небе еще спускались за небоскребы Манхэттена, ну а сейчас сцену перед глазами освещали лишь ведьмины огни, выдергивая из тьмы поблескивающие детали: то кнут Изабель, то огненную искру, которая при жестикуляции выпрыгнула из семейного перстня Алека, то блестки-снежинки в белесой шевелюре Джейса.
– Выглядит по-другому, – сказал Саймон.
Клэри скосила на