тонкие рёбра.
– Не знаю, – отвечала Саби, целуясь и улыбаясь. Он прижал её к стене дома, сквозь тонкую ткань в спину вонзилась каменная крошка. Она прильнула к Марату, Марат крепко обнял её. Левой рукой, не глядя, он тыкал в кнопки домофона.
– Нельзя, – прошептала она ему в полутёмном подъезде.
Он подхватил её невесомое тело на руки и побежал по лестнице
– Нельзя, – шептала она ему в ухо и прятала мокрые глаза в его волосы. – Любимый, пожалуйста, – и ещё крепче прижималась к нему.
Марат распахнул высокую дверь, увидел двуспальную кровать в проёме. Старомодную, антикварную, с парчовым балдахином и золотыми шнурами. Он бережно положил Саби на покрывало. Из её глаз текли слёзы, но она не могла сопротивляться. Мужской голос в её голове говорил на пушту, читал молитву, но звук рвался, пропадал, его сносило ветром. А потом и вовсе затих. Марат стянул футболку, лёг рядом.
– Саби… – позвал он её.
Она повернула голову. Он пальцем стёр слёзы.
– Любимая…
Он поцеловал её в губы. Она легла на его руку, прижалась всем телом.
– Любимый…
Саби грустно посмотрела ему в глаза.
– Мне нельзя, правда. Отец узнает и убьёт. И тебя, и меня. Это не шутка…
Он потёрся носом о её щеку, прижал к себе крепко-крепко.
– Это глупости, откуда они узнают?
– Меня регулярно осматривает гинеколог.
Марат отстранился, заглянул ей в глаза:
– Ты серьёзно?
Она кивнула.
– Они больные?
Она замотала головой:
– Не говори так, пожалуйста.
– Саби…
Он рукой прижал её голову к плечу.
– Бред какой-то, – прошептал он ей. – Но мы ведь что-нибудь придумаем?
Саби неуверенно кивнула.
¶
– 12:32: Активация прошла штатно.
¶
– Лови, – связка ключей взлетела в воздух. Рыжий пацан словил её на лету.
– Как всё прошло? – спросил он, ехидно улыбаясь.
– Офигенно! – ответил Марат. – Траходром у тебя охренеть можно. С покрывалом.
– Балдахином, – поправил рыжий, скривившись. – Бабка ёбнулась, графиню из себя корчит.
– Это чё, старухина койка?
– И чё?
– Да ничё. Ну ладно, спасибо, брат, выручил. Бывай!
Рыжий проводил взглядом Марата и скрылся за деревьями. В квартире давно умершей бабушки он залез, не разуваясь, на кровать и из складок полога вытащил экшн-камеру.
¶
Лес солнечных копий пробивал густые кроны над головой. Босая девочка с мокрыми глазами, шатаясь, брела между ними. Острая разрывающая боль немного притупилась. Она давила и мучила её, как уставший, но ответственный палач.
Саби не могла купить обезболивающего, не могла обратиться к врачу. Наличных не было ни копейки, а каждую покупку по карте контролировал отец. Девочка настолько не умела врать и настолько его боялась, что любой разговор закончился бы признанием, а это конец.
Больно. Уши горят, и щёки,