От нее пахнет жареной рыбой. Но запах кухни перебивает дурманящий аромат ванили, гортензии и еще чего-то до боли знакомого, опасного. Но определить не получилось. Эх, Клавдия, Клавдия… Как-то вдруг забыла ты об осторожности…
Клавдия? Кто это? – промелькнуло и угасло.
Грузная дама, натужно кряхтя, поставила на бетонный пол большую миску с маслянистой жидкостью и осторожно подвинула поближе к собаке. Та поднялась и перешла на другую сторону лестничной клетки.
– Что, собачка, не хочешь? Невкусно? Может, тебе посолить для верности? – толстуха достала из кармана небольшой пузырек, сыпнула из него в миску и, словно стряхивая с пальцев мелкие крупинки, хлопнула в ладоши.
Частички пыльцы вонзились Клавдии в глаза, искрами пробежались по длинной мохнатой морде, опутали естество липкой паутиной.
– Спи, дорогуша. Спи долго-долго, – женщина с коварной улыбкой провела рукой над собакой, посыпая ее легкой пыльцой.
Заклятие оцепенения сделало свое дело: серебристый панцирь сковал лохматую голову, собака медленно опустила морду на лапы, закрыла глаза и окаменела… Только ее мятущееся, сияющее лунным светом сознание ринулось к цинично улыбающейся ведьме, пытаясь остановить, удержать, не дать свершиться злу… Безрезультатно… Эх, Клавдия…
Он снова погрузился в созерцание, растворяясь в глубинах космического пространства. Лучи звезд, как золотые нити, текли в пустоте, свиваясь в причудливые узоры. Ласково мигали, завораживая и убаюкивая.
Пришло новое видение:
Очкастая тетка, удачно наложив на белую собаку заклятие, неспешно спускается вниз по лестнице. С каждым шагом внешность ее преображается, объемы уходят, шарообразное тело трансформируется в гибкую безупречную фигуру. Неопрятный халат превращается в дорогой брючный костюм, выгодно подчеркивающий стройный девичий силуэт. Пластиковые бигуди растворяются в воздухе, выпуская на свет огненно-рыжую гриву роскошных длинных волос. Изящной рукой с ярким маникюром красавица снимает солнцезащитные очки и, выходя из подъезда, бросает их в урну.
В воздухе перед ней появляется большая хрустальная чаша со сверкающей пыльцой. Юная колдунья пригоршнями черпает сияющую пудру и развеивает ее по двору, что-то напевая, особенно четко проговаривая окончания. Всё вокруг — здания, скамейки, тротуары, листва деревьев и припаркованные машины – покрывается искристой изморозью. Затих дом, затих двор, остановилось всякое движение…
Только в раскрытое окно одной из квартир первого этажа, игнорируя действие заклятия, хоть и очень медленно, но неудержимо вползает большой паук и, бережно придерживая в лапках микроскопическую сияющую скляночку, направляется к откупоренной бутылке пива. Запотевшая стеклянная емкость красуется на компьютерном столе перед застывшим у монитора светловолосым парнем.
И что потом? – возник вопрос. Непонятно, кто и к кому обратился…
Пришел мысленный ответ: «Паук принес сияющее зелье, снимающее заклятье оцепенения. Сначала в пиво капнул, потом