с его стороны за жизнь спасённого сына, а широким показушным жестом. Соратники по банде должны были видеть, каким благородным может быть их главарь. Словно в подтверждение моих мыслей Дуче передал мне через сидящего по его правую руку подручного фотографию моей жены и сына. Она хранилась за обложкой изъятого у меня загранпаспорта.
– Я хочу, чтобы они были у вас, доктор. Для нас – итальянцев всё, что связано с семьёй – свято.
Набравшись наглости, я спросил о своём обручальном кольце. Дуче сразу велел позвать какого-то Родригеса. Минут через десять в капитанском салоне появился вызванный капитаном пират. Я сразу узнал в нём командира катера, что прошлой ночью взял джонку Чэна на абордаж. Дуче спросил его:
– Послушай, Амиго, я тут случайно узнал, что у кого-то из бойцов твоей группы прошлой ночью прилипла к рукам часть добычи, а конкретно обручальное кольцо. Ты ведь хорошо знаешь своих парней, кто бы это мог быть?
Было видно, что вызванный пират сильно занервничал.
– Я всё выясню, Мастер.
– Сделай такое одолжение. Но если через двадцать минут кольца не будет, завтра утром я закажу своему повару приготовить мясо с кровью. Ты меня понял, Амиго?
– Я вас понял, Мастер. Обещаю, что этого не потребуется. Я сейчас же решу вопрос.
После слов про мясо с кровью Родригес изменился в лице. Как только Дуче объявил, что время, отпущенное на поиск пропажи, уже пошло, катерник пулей вылетел из помещения салона. А уже через пятнадцать минут я надевал на палец изъятое у меня при обыске кольцо…
Обратно меня конвоировал тот же самый туземец. На этот раз чудак сразу повёл меня прямиком на палубу. Наверное он решил, что это самый верный путь! Между тем я успел узнать от Мирчи, что все жилые и служебные помещения на судне связаны между собой внутренними коридорами. Я попытался втолковать этому деревенщине, что нам незачем рисковать в такую погоду, тем более что, как мне показалось резиденция судового доктора находится где-то поблизости.
– Ты ошибаешься – как можно миролюбивее говорил я. – Если хочешь, я помогу тебе найти верный путь.
Но то ли он не понимал мой английский, то ли действительно был неисправимо туп, только мои слова не дошли до его сознания. Тогда я попытался объясниться с ним с помощью простейших жестов. Но и это не помогло. Зловредный гриб выругался на своём гортанном языке, и силой выпихнул меня наружу.
На палубе сухогруза были натянуты тросы – леера для передвижения экипажа в шторм. Только к ним наверняка полагалось иметь специальный широкий пояс со страховочным карабином для защёлкивания на леере. Вместо этого мне пришлось голыми руками хвататься за стальной канат. Впрочем, мой идиот-конвоир рисковал не меньше. Вообще-то я человек незлобивый, но в эту минуту порадовался, что если и отправлюсь на корм рыбам, то не в одиночку.
И мы пошли! Находясь постоянно лицом к ветру,