голос молчавший до этого момента Бегемот:
– Филогиан, может, хватит строить из себя невоспитанного варвара? Я тебя просто не узнаю! Можно подумать, что ты никогда до сегодняшнего дня не сидел за столом и не видел салфеток! Как ты совершенно верно заметил, нас тут трое, убеждать в твоей невоспитанности некого! Так зачем ты продолжаешь ломать комедию? Ты же прекрасно пользуешься столовыми приборами, умеешь поддерживать застольную беседу и знаешь, для чего предназначены салфетки, которые тебе так любезно предложила Алина.
Филогиан отложил в сторону уже почти обглоданный птичий скелет и уставился пустым взглядом куда-то в пространство. В столовой повисла гнетущая тишина. Мне даже стало как-то неловко. Так или иначе, но ситуацию невольно спровоцировала я. И теперь не знала, что мне делать, чувствовала себя так, будто это я вытерла руки о скатерть у всех на глазах.
Принц молчал довольно долго, наверное, больше минуты. Хотя мне показалось – прошла вечность перед тем, как он заговорил:
– Ты прав, – он согласно кивнул Бегемоту и вздохнул, – во всем прав. Я заигрался. Но и остановиться не могу. – Я потрясенно уставилась на принца. – Вернее, боюсь. Разыгрывая из себя невоспитанного хама, я чувствую себя в безопасности, что ли… Мне кажется, если я снова вернусь к привычной роли наследного принца, на меня снова все будут смотреть с жалостью, а за спиной шептаться и со смешком величать уродом. Хамом быть проще. С него спрос небольшой.
Филогиан преувеличенно осторожно отодвинул от себя блюдо с птичьими костями, с отвращением осмотрел испачканные в жире пальцы и аккуратно взял верхнюю салфетку из стопки. Тщательно вытирая руки, он прищурился и покосился на кота:
– Кстати, мой друг, а что это за украшение я вижу на твоей шее?
Бегемот оторвался от процесса намывания испачканных в подливке усов, на мгновение замер, а потом не свойственным котам жестом провел лапкой по своей шее: сверху вниз и обратно. Я с интересом наблюдала за ним, не забывая активно работать ложкой. Суп оказался действительно очень вкусным, я сама, даже при условии что мне дадут необходимые продукты, вряд ли такой сварю.
Бегемот, ощупав «украшение» на своей шее, несколько секунд пустыми глазами таращился в никуда. А потом встряхнулся и с независимым видом посмотрел на Филогиана:
– Поскольку нет никакой гарантии, что я когда-нибудь расстанусь с кошачьей шкурой и смогу вернуть Алину домой, я решил, что будет справедливо, если в таком случае именно я буду помогать ей обустроиться в этом мире. А чтобы Алина не сомневалась в моих словах, я дал магическую клятву, что никогда ее не брошу. – Кот вздохнул, поднял лапу, словно собирался продолжить процесс умывания, но вместо этого растопырил пальчики уже знакомым мне жестом и с отвращением изучил их: – Кто же знал, что клятва примет такой уродливый вид! Но, видимо, кошачьи лапы не приспособлены для ношения магической печати…
Вот тут я даже про вкусный суп позабыла.
– Уродливый?.. – Я посмотрела на Бегемота. Потом перевела взгляд на Филогиана: – Ничего не