в детстве, и даже волшебным свечением светляка, которое ты однажды увидел в траве у ночной реки, когда отец впервые взял тебя на рыбалку. Свет, который был Светом.
И, хотя вокруг меня не было никакого намека на воду, я именно что плыл. И не видел в этом чего-то необычного и сверхъестественного. А потом свет часто замигал, будто собравшаяся вот-вот лопнуть лампочка, и я неожиданно вынырнул в темноту, учащенно дыша и слушая оглушительный стук собственного сердца.
Собственно, темнота была лишь относительной. Я обнаружил себя сидящим на покрытой белой простыней кровати и при этом совершенно голым. Все тело нестерпимо чесалось и зудело, из локтевых сгибов торчали какие-то прозрачные трубки, наполненные прозрачным же содержимым, а горло царапала непонятная хреновина, по-видимому, засунутая мне в рот. От нее-то я с превеликим наслаждением и избавился в первую очередь. Гофрированная пластиковая штукенция полетела на пол, а куда-то в нос ударил мерзкий запах лекарств.
Следствием этого явились пренеприятнейший писк, издаваемый стоящим возле кровати компьютером (?), к которому хреновина присоединялась гибкими шлангами, и появление в дверях комнаты (палаты?!) некоторого количества людей в белых халатах. Впрочем, я и до них уже догадался, что угодил в больницу. Кажется.
А на этом мои знания заканчивались. Причем, заканчивались совсем. Я не только не имел понятия, что со мной случилось, и как я здесь очутился, я даже не знал, кто я, откуда и как зовут мою собаку. Если она у меня, конечно, была когда-нибудь. Полнейшее ничто до самого момента моего, гм, пробуждения. То, что эскулапы называют мудреным термином «амнезия». А когда я увидел еще и жуткие незажившие ожоги, покрывавшие меня с головы до пят, стало совсем «хорошо и весело». Чисто кино, блин. Но вот отчего-то совсем на радует быть в этом фильме главным героем.
По всем рассказам выходило, что меня, вы не поверите, шарахнуло самой настоящей молнией! Ну сами посудите, а как я еще мог оказаться в центре выжженного круга земли и травы, будучи сам обожженным лишь чуть меньше, и без единого клочка одежды? Ответов на этот, как и на все остальные вопросы, к сожалению, никто не знал.
Затем как-то все закрутилось совсем необычно. Ожоги затянулись на удивление быстро. Хотя это, на самом деле, не так уж и удивительно, способности к регенерации у всех разные. И если кого пережитый стресс загоняет в продолжительную болезнь, то кому, напротив, он неплохо подстегивает жизненные силы. Удивительно то, что на коже не осталось никаких следов. Вообще. Ни единого рубца! Врачи лишь удивленно цокали языками и пытались найти какие-нибудь аномалии в анализах. Правда, тщетно.
Идти мне было некуда (наверное), так и я остался при больнице. Не то сторож, не то санитар, не то все вместе. Кусок хлеба и казенная койка в подсобке.
Автор иллюстрации Анна Юдина
Никто не запрещал мне приходить и разговаривать с больными, такими же безнадежными, каким казался когда-то и я. Как никто и не думал, что