и страсть. И вот уже почти невозможно вспомнить, почему же она была так несчастна.
Однажды вечером его угораздит прийти на полчаса позже обычного, и разразится скандал. Она возьмет за привычку дуться после каждого упоминания о его жене. Начнутся постоянные упреки: «Ты ничего мне не даришь!» – но каждый его новый подарок будет приниматься с уничтожающим равнодушием. Раздраженный любовник, попавший в сеть ее скупых поцелуев, восхищенный ее великолепным телом, по-прежнему ощущающий себя королем в постели, поначалу не найдет сил покинуть ее. Его болтовня начнет наводить на нее скуку, она потребует от него больше страсти, чем он вообще способен дать, – тут-то придет время безостановочных скандалов. Наконец, наступит кризис. У его жены вдруг появятся подозрения, или заболеет ребенок, или подвернется командировка на полгода, или, на худой конец, просто кончатся деньги. И Елена снова окажется в том же положении, в котором пребывает сейчас: предоставленная своей судьбе, одинокая, с сомнительной репутацией, постаревшая еще на один год.
Она сосредоточилась и вновь увидела в зеркале свое лицо. Вот в чем причина всех несчастий. Именно из-за своего лица она вела такую бессмысленную жизнь. Будь она уродливой, подобное существование осталось бы лишь мечтой, а значит, она так и не обнаружила бы его минусов. «Ты сбила меня с пути, – мысленно сказала она своей внешности, – ты предала меня, ты заставила меня поверить, что я могу быть тем, чем я не являюсь. Ты не мое лицо, ты моя маска. И хватит уже править моей жизнью.
Я вовсе не каирская красавица из приличного общества, я обыкновенная уличная девчонка из трущоб Александрии.
Я не самостоятельная женщина, я почти распутница.
Я не египтянка, я еврейка.
Меня зовут не Елена Фонтана, мое имя – Абигайль Аснани.
И я хочу домой».
На голове молодого человека за столом в еврейском агентстве красовалась ермолка. Его щеки были гладкими, если не считать клочковатой бородки. Он спросил ее имя и адрес. Забыв о своих намерениях, она представилась как Елена Фонтана.
Молодой человек выглядел смущенным. Она к этому привыкла: большинство мужчин терялись при виде ее улыбки. Он растерянно пробормотал:
– Скажите, вы… я имею в виду, не будете ли вы возражать, если я спрошу о причинах вашего желания уехать в Палестину?
– Я еврейка, – резко сказала она. Еще не хватало рассказывать этому мальчику о своей жизни. – Никого из моей семьи нет в живых. Я зря теряю здесь время. – Первая часть была ложью, вторая – правдой.
– Чем вы будете заниматься в Палестине?
Она об этом не подумала.
– Чем угодно.
– Там в основном земледельческая работа.
– Ну и отлично.
Он вежливо улыбнулся.
– Не хочу вас обидеть, но вы не похожи на человека, рожденного для фермерства.
– Если бы я не хотела радикально изменить свою жизнь, я бы не собиралась в Палестину.
– Понимаю. –