бы быть еще более приглушенным. Он наклонил бокал, медленно налил вино почти до краев и посмотрел на бокал на фоне белоснежной скатерти. Молодое вино обычно немного расслаивается; если однородное, значит, выдержанное, а если у вина красный цвет с легким коричневым оттенком, значит, это уникальная бутылка выдержанного прекрасного вина. Пока он неторопливо объяснял, Лю Цзинли не знала, как и реагировать на неожиданную настойчивую атаку, и настроение ее колебалось от хорошего к плохому и обратно, словно подрагивающий огонек свечи. Она была как первоклассница на уроке рисования: он рисовал на доске черту, она старательно копировала на своем листе, осторожно повторяя все за учителем, но не понимала, что за предмет в итоге нарисует.
Женщины в основном стремятся к спокойной и сытой жизни. Чем сильнее это устремление, тем больше его поражающая сила. Ведь он одинокий мужчина, со стабильной работой, да еще и винах разбирается. В этот раз инициатива целиком перешла к нему. Когда он говорил, она почти с благоговением пристально вглядывалась в его лицо, но Цзянь Фанпин специально не глядел на нее, лишь поигрывал бокалом в руках. Когда он молчал, она слегка наклоняла голову и смотрела на красное вино, а его взгляд препарировал ее лицо, словно хирургический скальпель. Они даже бутылку не допили, как Лю Цзинли предложила посидеть еще. Он сразу понял, что она надеется на следующую встречу. Это было очень приятно, так чувствовали себя генералы древности, когда возвращались с победой и передавали пленников в руки императора. Судя по всему, можно и дальше флиртовать, перспективы вполне реальны. Оплачивая счет, Цзянь Фанпин произнес название своей организации, и официант пулей принес товарный чек. Лю Цзинли сконфуженно сказала:
– Неудобно как-то, ты так потратился, в следующий раз я тебя приглашу.
Цзянь Фанпин улыбнулся и сказал:
– Деньги-то казенные, с чего тебе неловко?
В тени дома Цзянь Фанпин, как и собирался, поцеловал ее. Почти полгода у него не было близких отношений с женщинами. Их дыхание еще отдавало вином, отчего оба захмелели, и его движения стали более грубыми, но грубость эта была относительной, он просто схватил женщину за талию, и сжал чуть сильнее. Лю Цзинли совершенно не сопротивлялась, она понимала, что сейчас нужно бы проявить сдержанность, но боялась упустить такого прекрасного мужчину, как акционер, у которого дилемма – и подзаработать хочется, но и понести убытки страшно. К счастью, в этот момент аскеза Цзянь Фанпина дала о себе знать, пока он не успел понять намерений женщины. Он убрал руки, скользнув ими по груди и остановился. Дождался, пока она войдет в освещенный подъезд, повернулся и пошел прочь, но не успел дойти до выхода из жилого комплекса, как его нагнала эсэмэска: «Пин, мы не слишком торопимся? Я вся в растрепанных чувствах».
В ответ Цзянь Фанпин написал: «Уже поздно. Ложись спать. Завтра еще на работу».
Когда он не знал, что ответить, то большую проблему превращал в пустяковую, а маленькую и вовсе игнорировал. Ну, чтобы не говорить, что он увиливал от проблем, скажем лучше,