река. Еще немного – и они вышли к небольшому озерку с серебристой водой, кое-где покрытой зеленой ряской. Хрипло покрякивая, плавали утки. Берега озера заросли тальником и осокой, но у самой воды густо кудрявилась мягкая зеленая травка. Со всех сторон озеро было окружено поросшими лесом скалами, уступами, обрывавшимися к воде. Из ложбин густой ватой выползал туман. На берегу, уютно мигая, горел костер. Со звонким лаем навстречу выскочила маленькая юркая собачонка с круто загнутым в колечко хвостом. Хозяин ласково потрепал пса: «Свои, свои!». Она дружелюбно тявкнула и завиляла хвостом. На огне приветливо гудел чайник. Костровище было сделано на славу. На железных, вкопанных в землю кольях крепилась такая же железная перекладина, на которой шипел, свистел и бормотал закопченный чайник. Огонь жарко лизал бока, гудел и трещал. Аккуратная глубокая канавка окружала костер. Рядом на длинных ножках стоял на диво добротный и ладно сделанный мангал для шашлыков. Вокруг костра с четырех сторон положены хорошо обструганные толстые бревна. Недалеко ровной поленицей сложены заранее заготовленные дрова.
Гости бросили рюкзаки и свалились на траву, облегченно снимая тяжелые мокрые ботинки и осматривая пасеку. Твердая хозяйская рука чувствовалась во всем. Большой зимовник для пчел был срублен вручную из заботливо подобранных одинаковых бревен, гладко обструганных и хорошо подогнанных. Клочки седого мха, которым утепляли омшаник, не торчали, а замазаны желтой глиной. Рядом пристроилась довольно большая также рубленная топором избушка, к которой прислонилась такая же добротная то ли кладовка, то ли склад. Немного в стороне на большой поляне ровными рядами сияли свежей краской аккуратно выкрашенные в голубой и белый цвет маленькие кукольные домики.
– Сколько ульев у тебя? – обратился к хозяину командир, одобрительно осматривая пасеку.
– Сейчас пятьдесят, не считая отводков, – бодро отозвался тот, подбрасывая в огонь дрова.
– Отводки – это рои?
– Не совсем рои, роения стараюсь не допускать, меду убыток. От роя толку нет, хорошо бы на себя заработал, и семья, от которой рой ушел, тоже много не даст. Ну, если пчела не слушается и все равно собирается роиться, тогда отделяю отводок.
А что? – вмешался в разговор Ворона, – она и слушаться может? Она ж насекомое!
Кондрат скупо усмехнулся: «Знать бы, кто мы на этой земле так же уверенно, как ты про это говоришь, паренек».
– А как ты вывозишь их, на чем?
– Зачем вывозить? – удивился пасечник, – здесь они и зимуют, в омшанике.
– А мед чем переправляешь? На вертолете?
Вначале во флягах храню, а к концу сезона на трелевочнике. – не замечая иронии, спокойно ответил Кондрат.
– Дорог мед? Оптом сдаешь или как?
– И оптом тоже. Только невыгодно это. Оптовики цену вдвое сбивают. Наш мед он степному не чета. Пчелка его по капельке собирала с цветов, с разнотравья. Экологически чистый. Он как живая вода. Опять же цвет и запах. К нам за медом, считай, со всей