же у нас одна, понимаешь? – он сделал еще одну попытку достучаться до сердце матери, испустив из самых недр своего существа луч светлой бескорыстной радости, который разбился вдребезги о безучастие реципиента.
– Да. – Паша вздохнул, пожал плечами, почесал в затылке, дернул левой ногой, хотел было дернуть правой, но, передумав, мелко задрожал весь целиком, с ног до головы. Гриша, наконец, в недрах своего носа нащупал нечто стоящее, глаза его прояснились, рожица озарилась предвкушением скорого вознаграждения. – Таковая жизнь. Грустная, да, Гриша.
– Да. – рассеянно отозвался Гриша, полностью погруженный в мучительный процесс добывания соплей.
– Поэтому мы никогда не расскажем тебе нашу тайну. Даже если ты подаришь Грише новый барабан…
– Мне? Барабан? – пальцы мгновенно выскочили из носовых скважин. Гриша беспокойно заозирался по сторонам. – Где барабан?
– Да нет барабана. Я говорю маме, что не открою ей тайны, даже если она купит тебе новый барабан. – разъяснил Павлик.
– А я открою. А что открыть? Я всё открою – с готовностью подскочил к матери Гриша и преданно взглянул ей в глаза.
– Нет, нет, нет! Ничего не открывай! – в отчаянии заламывая руки, завопил ему в самое ухо старший брат. – Тогда я с тобой не играю! Всё! Не играю! Вот! Ты плохой мальчик. Не говори! Нет! Нет!
– Мама, а ты купишь мне барабан?
– И ты ей расскажешь про нашу тайну, да? За барабан? За какой-то паршивый барабан, да?
– Да. – твердо заявил Гриша. – за большой барабан. С палочками. Я буду стучать. Палочками. Вот так. Бом-бом. И петь песни. Громко.
– Но так нельзя! Нет! Нет! Тогда я тоже расскажу! Вот! Раз так, я еще раньше все расскажу. А ты мне, мама, купишь пиратский набор, и еще динозавра страшного, чтоб глаза горели, и еще машину, как…
– А мне барабан, и еще пиратский набор тоже, и динозавров, чтоб горели, и…
– Нет, нет. Она мне купит. Потому что я первее тебя все расскажу.
– А я еще более первее.
– А я тебе как дам.
– Аааа. Больно. Ма-а-ма, Паша меня стукнул.
– Гриша меня тоже стукнул.
…………ТРА-А-АХ. Мама поменяла положение с лежащего на сидячее и шандарахнула кулаком по столу.
– А ну кА, идите отсюда оба! Ничего я вам не куплю! Ясно! Ни барабанов, ни машин, ни наборов, ни пиратских, ни каких еще. Вообще НИЧЕГО. Брысь отсюда!
Громовая тишина на мгновение повисла в помещении, горестные всхлипывания и угрожающие возгласы на полпути к выходу застряли в глотках, сжатые кулачки бессильно опустились к земле….
– Тогда мы тебе ничего не скажем, совсем ничего. – первым обрел достоинство Паша и гордо откинул назад светло-русую голову. – И ты ничего не будешь знать. Да, Гриша?
– Да. Ничего. – вызывающе выпятил нижнюю губу Гриша, возобновляя исследование недосягаемых глубин своего носа.
– Пойдем Гриша от нее. Она ничего не узнает, никогда, да? – притянул к себе братика Павлик и величественным жестом возложил на его плечо ладонь. Гриша оторопело взглянул на него, попытался освободиться, но скоро