исправит их, если это в его силах… А без этого никакие лекарства не помогут, милая, ему. А целители… Не знаю я, чадушка, так давно случилось это… Только Звонарь помнит, ведь он по сю пору живёт, как по сю пору чадят и плюются искрами чёрные трубы…
Старушка закряхтела, поднимаясь с кресла-качалки, в котором всегда сидела, когда приходила.
– Что ж ты, бабуль, уходишь уже? – Сирша огорчённо метнула взгляд на окно и ахнула: багровой полосой разлился тусклый закат, растеряв свои краски.
– Поздно уже, Сиршенька, пока-то я дойду к себе, ой!.. – беззубо улыбнулась старушка и махнула рукой – дескать, долго идти. – Ты лучше завтра сама приходи ко мне, заварим твои любимые чай да пирог сделаем.
Сирша с благодарностью и резвостью молодой лошадки подскочила к старушке и крепко её обняла. В такие моменты она ощущала себя по-настоящему счастливой, несмотря ни на что.
– Спасибо за сказку, бабуль!..
Только кто же знает наверняка, где больше правды: в жизни ли, или в сказке?.. Может и незаслуженно присвоили мы им такие понятия, не по их содержанию…
Глава 3. Пролом
Новый день нёс новые заботы: очередные дела в доме находились так внезапно, как кем-то случайно обронённая монета на улице – вовсе не ждёшь такой находки, а она происходит, удивляя неожиданностью.
Спокойная ночь без снов наполнила молодое тело новыми силами. Так после ночной грозы стекают ручейки со всех сторон в более крупные, чтобы затем слиться в единую могучую реку.
Работала Сирша всегда легко и весело. Летние работы приносили разнообразие и занятие в её жизнь, в отличие от длительных зимних вечеров. Дела не позволяли скучать.
Сегодня Сирша собирала ягоды, которые всячески запасали они с Ладой на зиму. Обоим был удобен такой симбиоз: лёгкой и проворной девушке не составляло труда носиться с тарой по полям, болотцам и кустам, в отличие от тяжело передвигавшейся старушки. Зато уж та знала толк в сохранении ягод в разных видах: и сушить, и варить, и засахаривать умела она их так, как никогда не удавалось в одиночку Сирше.
Вот и сегодня принесла Сирша несколько громадных корзин ароматной земляники, чтобы запасала её Лада для них обоих.
Лада вертелась у кухонного стола, нанизывая алые бусины ягод на длинную нить, чтобы после увешать ими, как праздничными гирляндами, потемневшие от времени бревенчатые стены обветшалого домика. Одиноко жила Лада долгую, почти столетнюю жизнь, безропотно перенося все волнения жизни на своих уже старческих плечах как могла, как умела. И только дружба с бабушкой Сирши да с самой девочкой скрасила жизнь старушки на склоне лет, заражая молодостью и силами.
Сирша с усердием повторяла действия Лады, но несмотря на преимущество юности, не так ловко спорилась у неё заготовка, как у старушки: сморщенные пальцы привычно низали ягоды так скоро и аккуратно, что Сирше не удавалось заметить, когда они загребали новые ягоды из корзин. У девушки же ягоды от торопливости и нетерпения сминались в сладкую