Антонина. Феофания не знала. Ей стало скучно. Она от случая к случаю приглашала посторонних мужчин к себе на ложе, что вызывала бурную ревность Агафона. Но он ей всё прощал, а это уже не прощала она ему. И ей было по-прежнему скучно.
Никифор, узнав про связь своей жены с катепаном Агафоном, эту связь одобрил и поражался её случайным связям. «Что же ей ещё надо?» – удивлялся он.
Феофания по-своему любила Агафона, но ей с ним было скучно, ей хотелось взрыва чувств, ей хотелось умирать от любви, ей хотелось бури.
Через год после восшествия Никифора Фоки на престол Ромейской державы в Новый Рим прибыл с Афона монах Афанасий.
Арабы-мусульмане вытесняли христиан со старых земель, завоёванных ещё Римской империей – Африки, Сицилии, Палестины. Часть населения принимало веру и язык завоевателей, часть уходило к единоверцам в Византию. Особенно много было монахов. Они сначала приезжали в град Константина, а оттуда уже расходились по всей Империи.
И на Афоне появились пришлые монахи. Пещер для жилья на Святой Горе на всех не хватало, иконы размещать можно было разве что на деревьях. Строительство храма было просто необходимо.
Вот эти обстоятельства и вынудили Афанасия предстать перед василевсом Никифором Фокой. Но предстал он перед ним, как отец перед блудным сыном, хотя и был лет на пятнадцать младше императора. Афанасий на своём добром лице пытался изобразить гнев, но получалось это у него не очень хорошо.
Фока же встретил молодого старца не в золоте и порфире ромейских императоров, а обыкновенной одежде простого смертного. Он облобызал руку Афанасия, привёл его во внутреннюю палату своего дворца, сел рядом с ним и сказал со смирением:
– Каюсь, отец Афанасий, и признаю, что, я грешный, и есть виновник твоих скорбей и трудов. Я, презрев страх Божий, не исполнил своего обещания. Но так, видно Богу было угодно. Я вынужден был со скорбью в душе, возложить на себя диадему василевса как вириги на плечи свои, кои я ношу не снимая. Но прошу тебя, отец, верить мне. И когда Бог дарует мне возможность, я исполню своё обещание.
Молодой старец улыбнулся, видя смиренно склонённую пред ним голову императора, и благословил его.
– Я рад, отец, что ты посетил меня грешного, и мы опять можем вести беседы, как раньше, много лет назад, – сказал Никифор.
– Да, ты прав, сын мой. Богу было угодно сделать тебя василевсом. И это не всё. Ты знаешь, Никифор, что, когда я проживал в пустынной местности на краю Святой Горы, что называется Мелана, дьявол искушал меня целый год, но я выдержал.
– Конечно, я знаю твой подвиг, ты на Крите мне о нём поведал.
– Да. И я получил дар умиления, что выражается в блаженной радостной печали и наполняет душу любовью к Богу и ближнему.
– И это ведаю.
– И поэтому я с радостью тебя прощаю и освобождаю от обещаний стать монахом, данные тобой ранее и не только мне.
– Но, отец Афанасий …
– Господь всё управит. Управит так, как считает нужным. Мне был сон. Меня посетила сама Пресвятая Богородица. И поведала мне, что дочь