Разве он не заметит, что что-то не так? Предупредит ли его дух?
Восставший глухо рассмеялся.
– Нет, до тех пор, пока человек сам не позовет его, а я сомневаюсь, что он может позволить себе использовать духа случайно. Посмотри, как сидит священник. Чтобы контролировать реликвию, ему приходится истязать себя.
– Ему приходится что?
От Восставшего донеслось краткое удивление, а затем последовала настороженная пауза, словно он размышлял, не раскрыл ли случайно слишком многого.
– Это то, что делают люди, когда духи, привязанные к их реликвиям, пытаются им противостоять, – наконец ответил он. – Существует огромное количество различных техник. Плети, власяницы, терновые пояса. Раньше было очень популярно спать на гвоздях. У меня был один сосуд, который часами стоял на коленях на щебне, читая молитвы – как я понял, исключительно чтобы одолеть меня скукой. – В его тон вкралось подозрение. – Разве ты не прибегала к укрощению, когда использовала на себе кинжал в крипте?
– Не специально, – откликнулась я, глядя на заживающие следы на запястье. – Просто предположила, что тебе это не понравится.
– Какая прелесть. Быть мерзкой для тебя, должно быть, естественно.
Я безразлично пожала плечами. Тогда мне в голову уже закрались мысли о том, чтобы сделать кое-что похуже. Несмотря на соглашение, которое мы заключили прошлой ночью, я знала, что не могу доверять Восставшему в его части сделки. Теперь, когда у меня больше нет кинжала, возможно, придется прибегнуть к другим мерам, чтобы удержать его под контролем. Я была уверена, что смогу что-нибудь придумать. В конце концов, спать на кровати из гвоздей ненамного хуже, чем в одной комнате с Маргаритой.
Восставший продолжил говорить, но я уже перестала слушать, изучая Леандра. Мне и в голову не приходило, что его жесткая поза и прямая спина могут иметь физическое объяснение. Он выглядел так еще в Наймсе.
Он казался слишком молодым для владельца такой мощной реликвии. Уже один этот факт заставлял меня задуматься, не был ли он одним из немногих людей, способных контролировать ее. Если бы реликвия могла достаться кому-то старше и опытнее, то, скорее всего, так бы и случилось. Я мало что знала о Кающихся, только то, что они были редкостью даже для духов Четвертого Порядка – настолько, что их не включали в наши уроки. Реликвии, связывающие их, очевидно, еще более редки; Круг, вероятно, прилагал большие усилия, чтобы найти подходящих кандидатов для владения ими.
Я вспомнила, с каким презрением Леандр отзывался о менее значимых реликвиях. Иронично, но, если бы он не был слишком высокомерен, чтобы пользоваться реликвиями Первого Порядка, как матушка Кэтрин, то смог бы легче совладать со своей и почувствовал бы Изможденного, что шпионил за нами.
Матушка Кэтрин. Без предупреждения в моей голове промелькнуло воспоминание: крик сестры Айрис и матушка Кэтрин, обмякшая в ее руках. Ни в одном из моих отрывочных воспоминаний о том, как я потом лежала в постели в лихорадке, не было ее, лишь сестра Айрис и другие монахини. Матушка