звучал мой голос. – Много подводных камней.
– Вы уж постарайтесь. Затем вы здесь и находитесь.
Наглец он был отменный. Только я не собирался ему помогать. Где сядет, там и слезет. Жаль, что я не мог ему это сказать открыто. Негласные положения защищали эту сволочь.
Новый год накатил неожиданно, будто резкий аккорд прозвучал в тишине, – за делами как-то незаметно иссякли последние деньки декабря, и оказалось, что послезавтра уже наступает январь. Вечером по этому поводу состоялась пирушка. Веселились от души. И те, кто из прежних, оставшихся работать на новую власть, и те, кто пришел вместе с ней.
После пятой рюмки сидевшего рядом Владимира Николаевича потянуло на серьезный разговор.
– Ты пойми, – уверял меня виртуоз протокола, – мы делали свое дело. И теперь делаем. Оно требует умения. Но прежде всего – ответственности. А у ваших как раз ответственности не хватает.
– Откуда такой вывод?
– Очевидный факт.
– Это и меня касается?
– Ну… может, тебя лично и не касается. Твоих демократов – да.
– А Новый год?
– Что – Новый год?!
Мне удалось удивить его, сбить с прежней мысли.
– Наступит?
– Наступит. – Ни тени сомнения не выскользнуло на крепенькое лицо Владимира Николаевича. – Наступит… Давай за него выпьем. Наливай.
Весьма довольные собой, мы опрокинули по стопке водки, закусили. Потом были танцы. По комнате разбрасывал мелодичные звуки магнитофон. Я подхватил Елену Ивановну, чопорную, худущую, с длинными ногами. Я кружил ее в бешеном ритме, и ей это нравилось. Потом она потащила меня в свою комнату, где принялась целовать взасос, а после потянула меня вниз, на пол.
– Трахни меня. Прямо здесь, – лез в ухо ее жаркий шепот. – Трахни. Я хочу. Слышишь?
Она схватила меня за причинное место. Пришлось отвести ее руку. Я не прочь был выполнить ее просьбу. Только не в Кремле. Я не считал возможным заниматься любовью на работе.
– Поехали ко мне.
Она глянула на меня шальными глазами.
– Нет, ко мне.
Мы вызвали разгонную машину, и вскоре она повезла нас к Елене Ивановне. Мы с ней сидели на заднем сиденье. Она лезла целоваться, пыталась забраться мне в брюки, а потом успокоилась, заснула. Признаться, я решил ехать домой. Но она, проснувшись, вспомнила о нашем намерении, вцепилась в меня. Пришлось отпустить машину.
Елена Ивановна оказалась весьма горячей особой. По-моему, ее крики, причитания потревожили половину дома. Она добилась того, что я не спал до четырех утра. Едва она проснулась, ей захотелось еще. Я чувствовал себя неважно: болела голова, не унималась жажда. Проволынить не удалось – моя коллега умела добиваться своего. В очередной раз утомившись, она заснула. А я начал собираться. Следовало заскочить домой, привести себя в порядок.
Морозный воздух был так живителен. Удручающе хлопнула дверца машины. Мир за окном начал бесполезно перемещаться.