вновь и вновь видеть ее лицо. Но я сдерживал себя. Не мог допустить, чтобы она или Эдуард заметили что-то.
Я покинул их в начале третьего – сослался на усталость. Мне и вправду хотелось завалиться спать, что вскоре удалось осуществить – бомбилы исправно работали даже в новогоднюю ночь.
Едва проснувшись и глянув на часы, я ужаснулся – утро давно прошло. «Проспал! – пронзило меня. – Господи, скоро три! Как же это получилось? Настолько проспать!..» – Тут я вспомнил про Новый год, про то, как совсем недавно проводил время в компании Эдуарда, Насти, их друзей, и вмиг расслабился.
Я думал о Насте. Эта женщина влекла меня. Я чувствовал в ней близкую душу. Мне хотелось эту женщину. Но она была женой моего брата.
Ближе к вечеру я отправился к друзьям из писательской братии. Мое появление вызвало бурю эмоций. «Кремлевский начальник! – летели голоса. – Не забыл! Не погнушался… Слушай, ты настоящий? Ты еще не превратился от сидения там в призрак прошлого?» – «Ну вас к черту! – проворчал я, устраиваясь за столом. – Дайте выпить». Мне тотчас протянули стопку водки. «Чтобы мы были, – провозгласил я, – чтобы и в новом году успешно занимались своим делом, несмотря ни на что». Порция живительной жидкости втекла в мое горло.
Два моих закадычных друга Леонид Ваксберг и Дмитрий Ушаков сидели напротив. Нас связывали давние отношения. Леонид – худой, высокий, нервный, а Дмитрий – среднего роста, широколицый, полный, обстоятельный.
Леонид обожал Булгакова, досконально знал его творчество, биографию, имел свой взгляд на главный роман писателя «Мастер и Маргарита». Он доказывал, что главный герой вовсе не Иешуа, и не Воланд, и даже не мастер. Главный герой, ради которого написан роман, – Понтий Пилат. Булгаков, прекрасно зная, что творится в стране, думал о прокурорах и судьях, которые приговаривали тысячи людей к смерти, вовсе не желая того, просто в силу сложившихся обстоятельств. Он вовсе не оправдывал этих людей, он пытался понять, что чувствует тот, кто знает об отсутствии вины у подсудимых, но должен требовать и выносить смертный приговор. Отстаивая свою правоту, Леонид ссылался на чьи-то воспоминания, на письма и отдельные места в книге. Мне его доводы казались серьезными, но я не мог поверить, что Иешуа, Воланд были не слишком важны для Булгакова. Не мог, и всё тут. Сам я считал главными героями именно их. Причем Воланд отнюдь не антипод Иешуа. У него особая миссия. Помните: «Я – то зло, которое делает добро». Впрочем, и Мастер – далеко не последний персонаж романа, слишком сложного, чтобы сводить все к одному главному герою.
Дмитрия волновал вопрос авторства романа «Тихий Дон». Ушаков принадлежал к той части читательской аудитории, которая сомневались в писательских способностях Шолохова, он любил рассказывать о фактах, подтверждающих его правоту. Каким огнем зажигались при этом его глаза:
– Понимаешь, роман демонстрирует превосходное знание истории Первой мировой войны и явное знакомство с реалиями описываемого периода. Но Шолохов во время той войны был ребенком. Он не мог знать в столь ярких деталях того, о чем написал. Он должен был увидеть это