шумные акции, переходившие в потасовки.
Я знал про готовящийся указ № 1400. И не осуждал президента. Понимал – это вынужденная мера. Противостояние не могло продолжаться бесконечно. В той ситуации не существовало хороших решений. Оставалось искать не самое худшее.
Президент подписал указ 21 сентября, объявив о роспуске Съезда народных депутатов и Верховного совета. В ответ Съезд заявил об отрешении от должности Ельцина. Конституционный суд поддержал Съезд. Вице-президент Руцкой начал действовать как глава государства – издавать указы, распоряжения. Ельцин уступать не желал. Он не снял с себя полномочия президента. Государственные учреждения замерли в растерянности – кого слушать? чьи распоряжения выполнять? Двоевластие грозило развалом страны.
В Кремле царили тревога и уныние. Многие сотрудники из прежних срочно заболели, взяли больничный. Остальные пребывали в тихом оцепенении. Было с чего. Никто не знал, чем закончится до предела обострившееся противостояние.
Наши противники множили вооруженные группы. «Союз офицеров», не скрываясь, раздавал оружие своим членам – отставным военным, настроенным прокоммунистически. Армия пребывала в разброде и шатаниях. Единственной надежной силой оставался Кремлевский полк. Слишком мало в масштабах страны. Будущее не сулило радостных дней.
Президент находился в Завидово. Его отсутствие в Кремле было плохим знаком. Ельцин понимал это. И решил исправить положение. Опасаясь нападения, он не поехал, а прилетел в Кремль. Два вертолета опустились на Ивановскую площадь. Ельцин вышел довольно бодрый и уверенным шагом направился к зданию бывшего Сената, в котором прежде располагалось руководство СССР, а теперь – он и ключевые сотрудники Администрации, помогающие ему. Я был среди встречающих. Видел: изо всех окон первого корпуса, как теперь называлось построенное великим Казаковым здание, и соседнего, четырнадцатого корпуса на президента смотрели сотни встревоженных, вопрошающих глаз. На ходу президент что-то энергично обсуждал с теми, кто был рядом. Казалось, его ничто не тревожит. Но я понимал, как тяжело у него на душе.
Он не стал уединяться в своем кабинете, прошел по всему зданию, навестил многие отделы – заходил, пожимал руку, говорил, что все будет нормально. Пытался всем поднять дух. И похоже, самому себе тоже. Он не просчитался – его появление в Кремле изменило настроение людей: президент на рабочем месте, не сбежал, не дрогнул. Значит, не так уж все плохо и есть шанс, что ситуация выправится.
Филонов продолжал прилежно участвовать в переговорах с противоположной стороной под эгидой патриарха Алексия Второго. Президент считал это слюнтяйством, но Сергей Александрович доказывал: надо делать все возможное для предотвращения кровопролития. Увы, его усилия не дали результата. Наши противники пустили в ход вооруженные группы. Третьего октября по призыву Руцкого и под руководством генерала Макашова они захватили здание мэрии, расположенное около Белого дома, после чего направились