Джессика.
Долго девочка сдерживалась, но все-таки довел.
Пришлось вмешаться. Не хватало еще, чтобы на райской планете ангелы поссорились из-за Чертяки.
– Кхе-кхе! Простите, можно вас отвлечь? Вообще-то я хотел еще немного погулять, но раз уж вам не терпится загнать меня в дом…
Павлик так обрадовался, что не дал мне закончить:
– Да уж, пожалуйста, сделай милость! Что, слабó? Боишься исчезнуть? Признавайся, кто ты! Ну!
– До свидания, Джессика. Мне очень жаль, что у Павла опять приступ.
Я прошел вдоль их забора, потом вдоль своего, открыл калитку, ступил на каменную дорожку, разделяющую газон, приблизился к двери, открыл ее и оглянулся: он стоял разинув рот и белый от страха, она плакала. Я помахал им рукой и, прежде чем дверь захлопнулась, увидел, как Джессика залепила мужу звонкую пощечину.
Через час они выстроились на огороде поближе к моему участку и ворковали, как голубки́, поджидая, когда я выйду. Пришлось прервать тренировку и выйти из дома.
– Вы не меня, случайно, ждете?
– Кажется, я снова должна извиниться, – затараторила Джессика. – Павлик много наговорил…
– Не должны, – оборвал я. – Вы мне ничего не должны. А почему Павлик не может извиниться сам?
– Он очень стеснительный.
– Я этого не заметил. Как быстро меняются люди! Один час – и уже совершенно другой человек! Что вы с ним сделали, Джессика? Ладно, извинения приняты. Если, конечно, Павел вас поддерживает…
– Да-да, – прогундел Павлик. – Джессика все правильно сказала. Мы подумали и поняли, что я был не прав.
– Оба?
– Просто Павел решил, что вы один из этих…
– Из тех…
– Ну…
Они переглянулись и одновременно сникли, не находя слов.
А я нашел:
– Вы говорите о беглых урках, которые устроили плантацию в трех километрах к югу, а сюда наведываются отрабатывать на Павлике удары? Нет, я не из них…
– Слава Всевышнему! – воскликнул Павел.
– Я намного хуже.
– Что? О чем это он говорит? – встрепенулась Джессика. – Какие удары? Павлик?
– У нас была парочка мужских разговоров, – скромно ответил он.
– Что вы об этом знаете? – Джессика подняла на меня испуганные глаза. – Умоляю, скажите!
– Разговоры действительно были. Жаль, что Павлику так и не удалось высказаться.
Она повернулась к мужу:
– Ты же говорил, что упал!
Я не сдержался и хмыкнул:
– Упал? И скулой, и печенью сразу?
Джессика заревела.
Он обнял ее и тихо сказал:
– Прости, не хотел тебя пугать.
Через полминуты она немного успокоилась и спросила меня:
– Откуда вы все это знаете?
Я развел руки в стороны и улыбнулся:
– Положение обязывает.
Они оба вздрогнули, но не ушли – продолжали переминаться с ноги на ногу.
– Что-нибудь еще?
Джессика ответила не сразу. Постояла, размазывая