казалось, можно было потеряться. Стейна передёрнуло. Не так представлял он себе место, где проведёт долгие годы своей жизни… Но выбирать не приходилось: этот замок был единственным свободным на всю округу. Располагался в отдалении от двух деревень, а значит, Стейн наконец-то мог собрать группу на поиски входа в Регстейн. Собрать тех, кто последует за ним и в огонь, и в воду. И в жизнь, и в посмертие.
– Что ж, – сделал он очередной шаг вперёд, рассекая перед собой острым маленьким ножом заросли чертополоха, – твоё время пришло, Моди.
Мужчина добрался до двери и, открыв её, юркнул в спасительную прохладу каменных стен, свободных от режущих и колючих побегов.
Перед ним открылся огромный круглый холл, по разные стороны от которого расползались бесчисленные коридоры. Стейн, не задумываясь, свернул в тот, что был ближе всего. Шаги гулким эхом отдавались в ушах, разлетаясь по замку, и, споткнувшись о стены, возвращались обратно. Впереди показалась крутая винтовая лестница, ведущая, видимо, в одну из башен. Стоило только Стейну подняться, как первая же из комнат оказалась спальней. Пол и стены, увешанные гобеленами, были залиты солнечным светом. Посреди комнаты, параллельно окну, стояла большая кровать с балдахином. Стейн тут же бухнулся на ложе, как был, в ботинках и плаще, пыльных от долгой дороги. Пружины жалобно застонали, но для Стейна этот звук был подобен звуку колыбельной. Он свернулся калачиком на жёстком матрасе и заснул.
***
Миновало несколько месяцев с тех пор, как он обосновался в замке. Серые замковые стены и одиночество сводили с ума, мешали спать по ночам и одолевали видениями днём. Чтобы совсем не сойти с ума, он перетащил в замок все книги и свитки, что только смог отыскать в ближайших деревнях. И вот теперь…
Стейн швырнул книжку в камин и схватился руками за голову.
– Чтоб ты провалилась, старая ведьма! Помрёшь ты, карга старая, и в Хелингарде для тебя не найдётся пристанища. – мстительно шептал он, меряя широкими шагами комнату.
Бумажные страницы, шипя, скукоживались под напором огня. Вскоре от них осталась лишь зола. Стейн плюхнулся в кресло возле камина и вытянул вперёд длинные ноги. Ярость, бушующая в груди, мешала трезво мыслить, и всё, что он сейчас мог – проклинать жрицу, разрушившую его жизнь.
Что свитка с пророчеством, за которым его послали на поверхность, не существует, он начал догадываться совсем недавно. Первые несколько лет Стейн упорно исследовал книжные лавки, обивал пороги монастырей и с жадностью вслушивался в сплетни, звучащие в тавернах, лишь бы найти хоть намёк на пророчество, сулящее то ли беду, то ли радость загадочному ребёнку. Ребёнку, который вполне мог оказаться его дочерью. И только сейчас, когда прошло больше десяти лет с тех пор, как его нога ступила за порог подземелья, он вдруг уверился в том, что пророчество было лишь предлогом, чтобы выставить его из Регстейна.
Он вдруг вспомнил, как медленно и очень аккуратно разворачивал свиток пергамента, потягивая табак из старой трубки, покрытой мелкими трещинками.