назад к Лукину, как и было ему приказано.
Залп получился дружным. Грушевский видел, как водитель первой машины свалился на руль. И тут же ударила очередь из пулемета второго мотоцикла. Растерянный немец стрелял наугад, нервно дергая пулемет, что не давало возможности прицелится в него. Плавно нажал спусковой крючок – и пулемет замолчал, другой немец вмиг оказался за мотоциклом и стал стрелять из карабина.
– Отходим! – раздался гулкий голос командира.
Грушевский повторил его команду, и она понеслась по жидкой цепи. Последним отходил Федор. Бежали быстро, Ваня прихрамывал. Уже прекратилась позади стрельба, а они бежали в чащу леса, которая становилась все гуще. Начала появляться высокая трава, впереди показалась небольшая болотинка. Хотелось пить и отдышаться, у Вани побаливала нога – пришлось сделать привал. К его удивлению, оказалось, что осколок гранаты снес каблук его сапога и он натер до крови ногу.
Мимо Новоселок они прошли на зорьке. Хотелось Грушевскому заскочить к Варваре и узнать у нее, что делается в деревне, а заодно и повидаться с ней, но Лукин не согласился, и после недолго отдыха отряд двинулся дальше.
Вечером лагерь гудел, уже давно не было столько улыбок и радостных разговоров, обсуждался успешный бой с немцами. В центре внимания был Ваня, подорвавший гранатой мотоцикл, а его сапог без каблука подержал каждый, кто в это время был в лагере. Долго вертел его в руках и Степан. Возгласы затихли, все ожидали, что он скажет.
– Да, похоже, осколком срезало. Видишь, как ровненько, словно бритвой, – так только осколок может сделать. Непонятно только, как это осколок мог позади Вани оказаться, хотя, бывает, в бою человек от страха может голову поднять, а может и ногу. Повезло Ване – голову сберег, а каблук мы сегодня же приладим, – на веселой ноте закончил он свой сказ, вызвав вздох облегчения у героя. Повеселели и новобранцы, они уже чувствовали себя равными среди окружавших их людей. Каждый из них старался в том непродолжительном поединке показать свою значимость, что они тоже играли важную роль, и это было действительно так.
В командирской землянке было не до веселья: удачный бой придал всем уверенности в своих силах, но складывающаяся обстановка заставляла не переоценивать их, а искать и думать, как бы их сберечь, а то и умножить. Лукин сдерживал напористое желание напасть на полицаев в Новоселках; с этим можно было согласиться, но пролет самолета свидетельствовал о готовящейся облаве на них, и, может, немалыми силами.
Не проронил ни слова Устименко, да и Федор высказывался уклончиво – было над чем подумать.
Лукин попросил вызвать Степана, который уже собирался идти ремонтировать Ванин сапог. Тому тоже не нравился пролет этого аэроплана, будь он неладен, и потому Степан сказал:
– Обложат они нас, как охотники волков, трудно будет вырваться. Да, часто такое бывает, что все, вот он, голубчик, некуда ему деться – а смотришь,