словно в задумчивости, Асвейг развязала пояс платья.
Бочонок для масла оказался как раз нужной высоты.
Узорчатая тесьма, – сама плела – впилась под подбородок.
– Асвейг? Что ты…
Льот стоял на пороге.
Молодая женщина отшатнулась.
Вылетел из-под ног, покатился прочь бочонок.
Хрустнула хрупкая шея.
И в последний свой миг Асвейг увидела: черная тень за спиной мужа отделилась, встала отдельно.
Льот…
Глава 2
Встали поздно. С вечера, а вернее, с ночи, Харальд переживал, что Урсула утомилась на балу, ей надо хорошенько отдохнуть. Глядя на солнечный вид жены друга, в это трудно было поверить, ну да не мне судить.
Лениво, чуть ли не через силу, завтракали, обсуждая, как бы провести день. Я уже почти уговорил покряхтывающего и сомневающегося Харальда погонять кхарнов по окрестностям, как на пороге возник печальный, непривычно растерянный дворецкий Биргер и поведал о страшном.
Асвейг Кнет, жена арендатора из харальдова херреда, повесилась. Об этом сообщил ее муж, только что прибредший с хутора пешком. О такой беде полагается говорить с владетельным вурдом, но Льот, глядя пустыми глазами, выложил все кухарке Хильде, которая первой попалась ему на пути, и повернул назад. Пока женщина сокрушенно причитала, пока решала, что делать, пока разыскивала Биргера и подробно, со вздохами и своими домыслами рассказывала ему о случившемся… Теперь Льот должен быть на полпути к хутору. Если, конечно, идет туда.
Харальд так старался скрыть произошедшее от Урсулы, что за Льотом мы пустились с большим опозданием. Догнали его уже возле хутора. Поднимаясь на крыльцо, мужчина даже не оглянулся. Мы вошли следом.
В доме было хорошо, уютно. Чистая, просто, но мило украшенная комната, накрытый к трапезе стол. Здесь жили, радовались, любили. Но сегодня ночью здесь погибла молодая женщина.
Асвейг лежала на кровати. Нарядное платье, прибранные волосы. Но некий беспорядок в облике и на накрытом столе говорили о том, что наряжалась и готовилась хозяйка второпях. Незастегнутая пуговка, задравшийся рукав, выбившаяся прядь волос, неровно положенная на стол ложка. Асвейг торопилась встретить, обиходить, накормить мужа. А не сунуть голову в петлю.
На чуть примятой подушке алели две капли. Кровь? Сережки с красными камешками.
Льот, покачиваясь, стоял посреди комнаты, смотрел на Асвейг. Хмельным от него не пахло, только заметна была на лбу свежая ссадина.
– Почему? – растерянно спросил он. И вдруг, воздев стиснутые в кулаки руки, запрокинул к проклятой балке страшное оскаленное лицо. – Почему-у?!
Льота Кнета увезли в Мёнлус. Послали гонца в Остейн, в Палату Истины. В ожидании представителей государственной власти, мы с Харальдом сидели на крыльце. Было зябко, но в дом идти не хотелось. Не из-за лежащей в комнате мертвой. Вернее, из-за нее, но дело было не в страхе или нелюбви к покойникам. Казалось, здесь умер не только человек.
Умерла