он хотел отвлечь её от гнетущих мыслей, даже если это была простая прическа.
– Не могу не признать, что твоя затея ужасна, – припечатала она тихо. Ханако драматично взялся за сердце. – Впрочем мне нечего терять. Вдруг ты мне сделаешь, что-то интересеное.
– Ч-чего? – через секунду он не понял, комплимент это или же наоборот оскорбление.
– Я шучу. Это ужасно от начала и до конца.
– Я пошел… – склонность к некому драматизму наравне с не слишком изящной прямолинейностью составляли его повседневную маску, которая уже срослась и породнилась с его душой, а только она и составляла теперь зыбкий облик.
Как он и планировал, она остановила его, правда, не мольбами о помощи: – У меня где-то была расческа.
– Хе, если бы я мог, я бы сам причесал тебя, – заверил он, крутясь в воздухе, довольный результатом и произведенным впечатлением от своих слов.
Она, занесшая расческу над головой, остановилась:
– А ты не можешь?
– Я же не умею делать прически, – пожал он плечами.
– Да? Ты предложил идею, поэтому делай.
Все это выглядело так странно, будто прически она делает не в доме, как другие люди. Медленно и размеренно, как и все остальные.
– А ты попробуй!
Ее руки, в одной из которых был простой деревянный гребень, бессильно опустились на колени, будто ее заставляли все это делать и интерес совсем не двигал последующими робкими движениями. На щеку опустилась рука, подушечкой большого пальца мягко ощупывая текстуру кожи.
– Ты теплый, – потому что руки ее, и в правду, были просто ледяными. – А еще ты неправ. У тебя все получиться!
Ханако замер, не зная, о чем и думать.
«Мать Мегуми было настолько плевать, что она даже не помогала делать своей дочке прически»
Это было странно.
– Ты сам сказал. Никто не тянул тебя за язык, – она вручила гребень ему в руки и повернулась к нему спиной, чтобы было удобнее. – Я никогда не делаю себе прически, кроме хвостиков. Но может ты мне сделаешь, что-то интересное.
Друг молча сжал расческу.
Девушки обычно не любят, когда трогают их волосы, но это именно то, что сейчас делал Ханако, погрязший в странной дреме мыслей. В голове все смешалось в странную кашу, поэтому думать не было сил.
– Сначала я выполню твое желание. И уже потом назначу твою цену.
Она бросила нечитаемый взгляд из-под темных ресниц, глядя на совершенно не меняющееся лицо друга.
– Да ну? Ну как скажешь, – пожав плечами ответила девушка.
– Почему ты не пошла на урок музыки? – предположил Ханако.
– Не хочу.
Ханако улыбнулся, начав плести косу, потому что мог и потому что его никто не планировал останавливать. Тишина успокаивали, уставшее тело и дух.
Так как они учились в параллельных классах, расписание у них было разное. И они знали расписание друг друга на каждый день. И Ханако знал, что подруга иногда прогуливала нелюбимые уроки. Но только лишь иногда, потому что домой не хотелось идти.
«Хорошо,