хорошей истории есть мотивация «Буду».
Зарёванный. Бешеный. Мокрый. Счастливый. Живой.
«Высокий воздух. Фляга „Бугульмы“…»
Высокий воздух. Фляга «Бугульмы».
Сухарики. Далёкие холмы.
Вот с кем ты говоришь, башка седая?
Планета под ботинком проседает.
Хвост лошади, стоящей на горе.
Что очи, возведённые горе,
увидят в небе, кроме Салавата?
Немного зябко и череповато.
Усыпанная звёздами Уфа.
Куда ещё прийти во сне («Фа-фа», –
из Фёдорова строчку напевая,
из фляги по глоточку выпивая)?
Тогда нас было много, нас несло
сквозь сумерки, нам было веселó,
и лишь ребёнок ныл, просясь на плечи.
Архитектура, жизнь, фрагменты речи.
А запись на повторе – ты один:
вперёд ушёл эскорт любимых спин,
и снятся только мелкий снег и фляга,
вечерний город в триколоре флага.
Вот так стоишь, как жёлтый сухоцвет.
Рассеянный совсехсторонний свет.
Шекспир какой-то. Акт четвёртый драмы.
И вместо титров – вязь кардиограммы.
Расклад
I know that the spades are the swords of a soldier I know that the clubs are weapons of war I know that diamonds mean money for this art But that’s not the shape of my heart
«Скольким хотелось бы: „Здравствуйте, как дела?“…»
Скольким хотелось бы: «Здравствуйте, как дела?»
Помнишь и любишь, но застревают в горле
напоминания: мимо судьба вела,
ну так чего беспокоить их личным горем?
Всякая реплика – жажда сказать своё,
не поделиться, вывалить, вот, носитесь.
И потому безадресные «алё» –
все мои тексты. Кто я всем вам? Проситель?
Да, не Пракситель. Не мраморные века,
а восковые месяцы дарят губы.
Голос, скрипящий сквозь буквы издалека.
Помнит и любит. Кого из нас помнит и любит?
«Терпение – есть пение в ночи…»
Терпение – есть пение в ночи,
ворчливый вечер тело отключил,
и только голос фонарём в метели
качается. Высокая печаль
без горечи, но с гордостью. Рычаг –
поднять себя из карстовой постели.
Спокойствие. Угрюмость без хандры.
Болезненного опыта дары,
когда чем больше били, тем счастливей.
Уверенность, что месяц – и теплынь.
И можно будет пить из пиалы,
открыв окно, горячий чёрный ливень.
«Нищебродный мирок…»
Нищебродный мирок.
Сборище идиотов.
Для стороннего взгляда
каждому есть работа:
коль плодимся и множимся,
роды и юбилеи.
Мы давно не горим –
бесперебойно тлеем.
Приходилось однажды
проездом в мирах богатых:
небоскрёбы взлетают,
взрывается навигатор,
и живут не пойми на