не больше спичечного коробка и такой же темной, как могила. Квадратное помещение с потолками, теряющимися в высоте, и полами, устланными досками, выструганными из странного голубоватого дерева, подсвечивалось бессчетным множеством магических шаров. Они издавали смутное, буро-коричневое сияние. Каждый шар в отдельности не смог бы осветить и одного квадратного метра, но все вместе они горели достаточно ярко для того, чтобы даже смертный мог вполне прилично видеть.
В центре зала располагался длинный прямоугольный стол, сколоченный из разных пород дерева, соединенных друг с другом как попало. Вокруг него возвышались широкие скамьи столь же непрофессиональной работы. На них восседали оборотни, преимущественно мужчины. При первом взгляде Катя насчитала тридцать человек, но, присмотревшись внимательнее, обнаружила еще двоих. Они занимали дальний торец стола и так крепко переплелись в объятии, что практически слились друг с другом. Поцелуй двух гигантских, грубых и очень неухоженных существ, которых язык не поворачивался назвать людьми, был отвратителен. Шемякина, не переставая улыбаться, отвернулась. Эту улыбку она надела, как в былые времена надевала платья, едва за ней закрылась дверь камеры. Вампирша была готова играть в какие угодно игры, лишь бы уйти из этого места целой и невредимой и, конечно же, вернуться к своим друзьям. Иначе вся их безумная затея теряла всякий смысл. Информации, которую она получила, пока шла из камеры до этого зала, было вполне достаточно, чтобы Паша спланировал побег во всех подробностях. Оставалось только выкрутиться из щекотливой ситуации, и у них появится реальный шанс на спасение. Пожалуй, впервые в жизни на Кате лежала такая ответственность, и она не имела права провалить свою вынужденную миссию. Немертвое сердце трепыхалось в груди, словно снова стало живым.
Оборотень, который привел ее сюда, что-то прорычал на своем языке, и голоса тут же смолкли. Все глаза устремились к полуобнаженной землянке, чувствовавшей себя стриптизершей у шеста в дешевом баре, где клиентам не запрещалось лапать танцовщиц.
Двое мужчин, один страшнее и грязнее другого, приподнялись со своих мест, чтобы лучше видеть. Кто-то прогнусавил какую-то шутку. Для того чтобы понять ее смысл, знать язык было необязательно. Внутри Шемякина вся съежилась, зато внешне оставалась спокойной и старалась выглядеть привлекательно, но не слишком доступно.
– Сит давн виж аш[7], – на плохом английском пробасил самый высокий из оборотней, занимавший место в центре стола с правой стороны. Он похлопал по скамье рядом с собой и гнусно ухмыльнулся. На негнущихся ногах Катя проследовала к своему месту, мечтая только о том, чтобы этот кошмар поскорее закончился.
– Вотш юр нэм? – спросил все тот же мужчина, когда она наконец уселась, стараясь устроиться таким образом, чтобы не касаться ни одного из своих соседей.
– My name is Kate[8], – четко, как на уроке английского, ответила девушка. Несмотря на стресс, вампирская память