ставней. Внутри горел яркий свет.
Лев Саныч рычагом открыл ставню, боком протиснулся вниз, снова подал руку Монике.
– Осторожно, пожалуйста!
Антресоль тянулась вторым этажом вдоль П-образной стены ангара вокруг накрытого пыльным брезентом гидроплана. Из отсутствующей четвертой стены с моря тянуло сыростью. Лампы, встроенные в проемы между окнами в потолке, светили на грядки, занимавшие всю антресоль за исключением узкого прохода.
– Это – моя оранжерея! – Абуладзе бросил осторожный взгляд на Кутельского.
– Ячмень? – Моника потеребила стебель.
– Ага! А вон там, – Лев Саныч указал за спину злого Чарли, спустившегося последним. – Моя гордость. Хмель!
– Поэтому вам не хватает электроэнергии? – саркастически заметил пилот.
Абуладзе сложил ладони на животе:
– Ну да. Ячмень дает два урожая в год. Солод получается божественный. Хмель… Это – мой секрет.
Геолог вздохнул.
– Так вот что это за запах, – Кутельский сделал глубокий вдох.
– Пиво продаете? – Моника с улыбкой посмотрела на пузико геолога.
– Только туристам, – Лев Саныч вздохнул еще раз, – То, что остается. Идемте, я вас угощу!
– Лев Саныч, но здесь придется навести порядок, – Кутельский перевесился через перила и потрогал корпус гидроплана. Осмотрел кончики пальцев в поисках ржавчины, – Флаер из-за этих бочек я не смогу выкатить.
– Это – котлы, а не бочки.
– А мое рабочее место где?
Геолог нетерпеливо ткнул в темноту под антресоль по другую сторону флаера:
– Там и склад, и опреснитель, и генератор, и подъемник… Я ничего не трогал после Юры.
Они вернулись в дом. Абуладзе извлек из холодильника бутыль из-под воды, наполовину заполненную янтарного цвета напитком, нацедил три стакана пива.
Один подал Монике, стоявшей у кухонного стола, второй отнес севшему на стул пилоту.
– Как оно?
Девушка дождалась, пока Чарли оценит напиток. Лишь когда тот одобрительно крякнул, пригубила и, дождавшись, когда внимание мужчин сосредоточится на ней, эротично слизнула кончиком языка пену с верхней губы.
Кутельский допил стакан залпом, вскочил, наклонился за рюкзаком:
– Моя комната где?
– Справа, – отозвался Лев Саныч.
По пути Чарли зацепился рюкзаком за стеллаж, внутри что-то звонко и нехорошо звякнуло.
– Ой!
Испуганный Кутельский, не глядя ни на девушку, ни на геолога, быстро юркнул к себе в спальню.
– Еще один загадочный клоун, вы давно знакомы-то? – улыбнулся Абуладзе.
– Не. Недавно. На корабле познакомились.
Моника покраснела, словно была в чем-то виновата, и отвернулась, собираясь уходить. Геолог проводил ее плотоядным взглядом.
Потом посмотрел на формулу, застывшую на мониторе.
«Так-так. Если эта формула неправильно описывает гравитационное поведение обеих Салактион, значит геологическая модель планеты неверная.