Рука замерла. На лице Бернхарда отразилось удивление, и он принялся гладить существо. Не удержался и Шульц, который уже с опаской поглядывая на блондина, стоял рядом. Не прошло и секунды, как пьяница присоединился к Бернхарду, наглаживая татцельвурма.
– Странные вы, – напрягся Карстен. – Чего это вы страхолюдину эту ласкаете?
– Вроде как кожа, а на ощупь приятная, как мех, – подивился Шульц. – Сам потрогай.
– Кожа? – оживился Лоскутик и поспешно растолкал народ, собравшийся вокруг Гюнтера, с силой, абсолютно неожидаемой для его комплекции.
– Никак тебе интересно стало, арфист? – усмехнулся блондин.
– Кака-а-ая, – только и сказал с придыханием тощий, проводя по телу татцельвурма.
Странный блеск в его глазах определённо намекал, что дракон, действительно, его заинтересовал.
– Тебе-то зачем? – добродушно поинтересовался Гюнтер.
– На плётку пущу, – прошипел музыкант.
– Этот дрищ меня пугает посильнее этой твари, – признался Шульц, вздрагивая. – Может, он тоже из этих…
– Из каких? – нахмурился Бернхард.
– Ну, из этих, – пьяница перешёл на шёпоток. – Из демонов.
– Скажешь тоже.
– Вот зачем ему плётка? – вытаращил глаза Шульц.
– Лихие времена, – пожал плечами Бернхард.
⚜ ⊹──⊱⚜ ⊰──⊹⚜
Постепенно жизнь в харчевне на первом этаже налаживалась. Жителям было что обсудить. Гюнтер, обрадовавшийся выданной комнатке, почти сразу разочаровался. Фрау Хельюидис привела свою подругу Фрау Эрмели́нду, молодую и цветущую брюнетку, овдовевшую на прошлой неделе. Бернхард подсчитал количество вдов города, прикинул их платёжеспособность и пришёл к порадовавшим его выводам. Если он и впредь будет получать по два звонька с каждого урока игры на арфе, то к концу месяца сможет продолжить строительство собственной пивоварни, полностью отказавшись от услуг племянника. Совместное дело Бернхарда и его старшего братца досталось сопляку Аги́диусу сразу после того, как Э́рхарда хватил апоплексический удар. И вышло таким образом, что вкладывались-то в пивоварню оба, а получил всё козлобородый юнец. Поток бесплатного питья иссяк, и Бернхарду теперь приходилось платить и за пиво, и за эль. В итоге тавернщику пришлось уволить персонал и самому встать за стойку. После принятия такого вынужденного решения он начал копить на свою собственную пивоварню.
Стоит сказать, что таверна не приносила денег, хотя со стороны казалось иначе. Уволенный персонал оставил после себя разгром в номерах и подался к конкурентам, распространяя нелепые слухи о своём бывшем работодателе. Бернхард же делал вид, что всё хорошо. Когда у него пытались снять номер, он утверждал, что все комнаты заняты, хотя сам даже и не помнил, когда последний раз в них убирались. Единственное помещение, пригодное для жилья, было выделено Лоскутику сегодня. Теперь Бернхард совершенно не жалел об этом. Ещё четыре звонька, полученные ни за что и не облагаемые налогом, ушли в копилку тавернщика.
– А нет