друг другу – и мальчики из толпы накинули им на плечи меховые накидки.
Музыкант в треуголке повернулся к помощникам с ложками и свистулькой, бросил им в ладошки по целковому. Они поклонились, целуя белый манжет.
– Что же вы, любезный, на русской Масленице гуляете, а наряжены, как иностранцы какие? – поинтересовался князь Пётр Васильевич.
– Да, мы иностранцы, – ответил музыкант с пришепётывающим «с». – Мы уже близимся к Pasca. Но мы не можем посещать carnelevare на нашей родине и воспользовались вашим праздником. Простите, ежели наша забава вас оскорбляет.
«М» и «н» он произносил в нос и растягивал.
– Откуда вы? – спросила княгиня Нина.
– Из Неаполя.
– Подданные короля Мюрата? – заметил князь.
– Мы не знаем такого короля, – иностранец смахнул снежинку с чёрного плеча и опустил глаза на инструмент. Уголки рта его углубились в тёмные ямки, а верхняя губа напоминала мягкий силуэт двугорбой горы на закате.
Дама и кавалер у него за спиной тихо переговаривались.
– Воля ваша, вы нисколько не оскорбляете нас, – сказал князь Пётр Васильевич. – Ради Бога веселитесь, сколько вашей душе угодно!
Комедианты ответили доброжелательными улыбками.
– Как называется инструмент, на котором вы играли? – полюбопытствовала княгиня.
– M-mandulino! – южно улыбнулся музыкант.
– Могу ли я вас просить? – Нина приподняла закруглённый подбородок. – После Великого поста я хотела бы пригласить вас и вашу труппу в мой салон выступить для гостей. Где можно найти вас?
Молодой танцор в берете с цветами переглянулся с дамой. Откровенные улыбки сверкнули у них под масками.
– О, сеньора, наши костюмы далеки от совершенства! – развеселился неаполитанец с мандолиной. – Мы явились сюда в чём… в чём… Хм…
– В чём Бог послал, – подсказал юноша в берете тихо-певучим баритоном.
Девушка смеялась.
– Да! В чём – Бог – послал, – иностранец указал в небо. – Но ежели вас, сеньора, сие не смущает, мы с честью примем ваше приглашение! Я дам вам мою визитную карту.
Он вынул карточку из кармана чёрного кафтана и протянул княгине. Нина опустила глаза прочесть… и побледнела.
– Раффаеле Строцци Сан-Ренато, герцог ди Кастеланьоло, – проговорила она едва слышно. И вскинула голову. – Я прошу вас простить меня, я приняла вас за уличных артистов.
– Я отказываюсь признавать вашу вину, ибо вы говорили с маской Скарамучча!
– Но всё же…
– С кем вы желаете говорить?
– С герцогом ди Кастеланьоло.
– Тогда я сниму маску.
Он развязал узел на затылке под шляпой и открыл красивое неаполитанское лицо с изящно очерченными высокими скулами, с правильным разрезом глубоких чёрно-карих глаз, прямыми чёрными бровями и яркими ресницами. Если бы не маска – кто бы усомнился в благородстве его крови?
– Герцог, мы ещё раз просим у вас прощения за нелепую ошибку, –