но если ты не поняла, то тебе ещё рано.
– — Сказал как-то тихо Алексей.
– Что значит «рано»?
– — Переспросила я.
– Твоё детство при тебе, понимаешь.
Ты много чего не знаешь и не осознаёшь то, что происходит вокруг. Какие вещи и дела крутятся в мире.
– — Как-то грубо ответил Лёша.
– Ты хочешь сказать, что я дура?
– — Мне стало обидно.
– Я хочу сказать – повзрослей наконец. Ты уже в том возрасте, когда то, что мы обсуждали там наверху, можно понять без разжёвывания. Извини.
– — Сделав жест «сдаюсь», Алексей смягчился к концу фразы.
– Хорошо, я больше не стану спрашивать.
– — Я обиделась.
– Я не знаю, что произошло в жизни твоей подруги, но присмотрись к ней. Её улыбчивость – лишь маска. То, как она говорит, – страшно в таком возрасте понимать, как устроена жизнь.
– — Сказал Лёша печально.
– Она ничего с собой не сделает? Может, мне вернуться?
– — Дёрнулась я было обратно, но он схватил меня за плечо небольно.
– Не думаю, что она на такое пойдёт, но что-то в её жизни не так.
– — Покачал головой Алексей, смотря на часы.
– Лёша, Стася сказала, что тебе кто-то сделал больно в детстве?
– — Мне было интересно.
– Мой отец никогда бы не получил приз года, меня били в детстве. Иногда я не ходил в школу, потому что просто не мог до неё дойти…
– — Сказал он как-то болезненно напряжённо.
– А мама твоя?
– — Спросила я поспешно.
– Мама?
Маму он тоже бил, но под длинными рукавами и брюками не видно, лицо всегда оставалось цело.
– — Предложив сесть на лавочку, Лёша сдался.
– Почему она это терпела? Любила?
– — Мне было интересно.
– Наверное, любила, не знаю. Однажды я очнулся в больнице после того, как несколько дней выпали из моей жизни. Тогда мама от него ушла.
– — Задумчиво посмотрел на меня Лёша.
– Сколько тебе было?
– — Не знаю, почему спросила.
– Восемь. Мы переехали в другой город и она вышла замуж за отчима, а тот подсадил её на алкоголь. Вскоре от былой красоты ничего не осталось, а я зарабатывал на жизнь натурой.
– — Хмыкнул Лёша.
– Что? Как это?
– — Удивилась я.
– Разгружал на рынке ящики, помогал с уборкой, убирался в подъезде…, за это мне когда деньги давали, когда еду. Работать натурой, не всегда продавать себя, но что-то в этом такое тоже было. И дальше я об этом говорить не буду.
– — Сказал Алексей как отрезал.
– Хорошо… Потом как-нибудь.
– — Встала я с лавочки, прохладно было.
– Возможно, потом…
– — Повторил за мной Алексей.
– А что, никто не знал, что ты так «работаешь»?
– — Я задумалась