чтобы постучаться, но передумала и с силой толкнула дверь.
Никого.
На миг у неё мелькнула мысль, что Саши тут никогда и не было, что Аня выдумала ее – так, от скуки или одиночества. Потом взгляд, наученный десятками мест происшествий, отметил примятую постель, незадвинутый стул, незадернутую занавеску.
Аня вышла из каюты, оглянулась и на деревянных ногах поднялась наверх, сошла с баржи. Заброшенный причал заливало лунным светом, шумело море – тихо и размеренно. Стенали чайки. С каждым шагом в груди будто расползалась ядовитая лужа. Аня зашагала в одну сторону, в другую, затем – на пике отчаяния – набрала Рыжего.
– Галактионова, – ответил он через пару гудков, – заеду через минут тридцать. Надо найти эту Александру. Новая информация.
Его голос звучал на фоне однообразного гула. Шум мотора? Автотрассы?
Аня с трудом разлепила губы и хрипло проговорила:
– Слушай… я…
– Не слышу!
– Я… Я, кажется, облажалась.
В динамике раздавался монотонный гул.
– Ты слышишь?
– Она у тебя? – спросил Рыжий низким, едва не рычащим голосом.
– Ей было некуда пойти, а…
– Она у тебя или нет? Можешь ты не квакать, а четко ответить?
Ане захотелось бросить на это «квакать» что-то резкое и гадкое, но она только вертелась на месте и мямлила:
– Я не знаю, я…
Голос её оборвался. Она заметила краем глаза исполинский скелет, вздымающийся вдали на фоне луны и облаков, и с трудом узнала портовый кран. Рука с телефоном опустилась, из динамика доносился тихий, невнятный голос Рыжего.
***
Аня быстро шла, ничего не соображая, задыхаясь, спотыкаясь о трещины и края ям. Свет телефона нервно скакал по бетону влево-вправо, влево-вправо, пока не вырвал из полумрака исполинскую опору. Её поверхность покрывал узор из ржавчины, граффити и скорлупок синей краски; у основания лежало кумачовое пальто.
– Алекс?
Аня посветила вокруг: опоры, уходящие вверх, во тьму ночного неба; растрескавшийся бетон с штырями арматуры; тёмные волны. Она подошла к концу причала и посмотрела на воду: ничего, никого.
– Алекс? Ты здесь?
Море тихо дышало на просевшие сваи, подвывал ветер. Аня напрягла слух, и ей показалось, что сквозь этот равномерный шум едва пробивался не то крик чайки, не то стон?..
Аня наклонила голову, прикрыла глаза и пошла на звук.
– Алекс?
В свете телефона проступил ржавый отрезок крановой лестницы – он лежал на бетоне чуть в стороне от опор, словно упал откуда-то с высоты.
У Аня сбилось дыхание. Она ускорила шаг, посветила в одну сторону, в другую…
Ледяной волной окатил ужас. Парализовал на миг и схлынул, не оставив ни мыслей, ни эмоций.
Саша лежала за отломом лестницы – ноги, естественно, вывернулись, кожу прорывали обломки костей, блестела кровь. Лицо посинело, шея вздулась. Было что-то нереальное в этом, чрезмерное, неестественное.
– …не чувству… ю…
Ветер налетел и заглушил остаток фразы. Аня молча смотрела на Сашу. Стояла и смотрела – так долго, что глаза её заболели и заслезились. Нужно было позвонить