прохрипел юный фотограф.
Иннокентий окончательно проснулся и вспомнил, что едет домой. Сам, без конвоя, без этапных вагонов-«столыпиных».
Весь автобус от мала до велика снимал вид из окон. Было душно, тесно, шумно. Иннокентий снял через голову свитер и, ощутив блаженную прохладу, огляделся.
Автобус пылил по новенькому мосту. Слева тянулось железнодорожное полотно – некоторые секции ещё достраивались и жёлтыми насекомыми вертелись плавучие краны. Рябили в глазах отбойники, искрилось море. Под сахарными облаками вытянулись сизые ленты кораблей: грузовые баржи, паромы, теплоходы, катера. Далеко на горизонте синел Крым в белых пятнышках городской застройки.
Керченский пролив, экая невидаль.
Иннокентий улыбнулся. Он, конечно, радовался, что за время его отсидки построили мост, но куда больше восхищался теми стеклянными дощечками, в которые за пятнадцать минувших лет превратились телефоны.
Он уже знал, что фотоаппараты в них ничуть не уступают «зеркалкам», а ещё там музыка, игры, кино… видеозвонки; сотовыми меряют расстояние, оплачивают счета, рисуют карты. Это приводило его в почти детский восторг, словно Иннокентий вдруг зашёл через экран в научно-фантастический фильм. От последних суток кружилась голова и постоянно вспоминалась колония, где из впечатлений были только бесконечные шмоны, полипропиленовая вонь на промке да упавший во время вечерней проверки забор.
Иннокентий засмеялся, вспомнив этот забор, аплодисменты заключённых и роту охраны с автоматами, а потом грозовым облаком наползли мрачные мысли.
Тебе за пятьдесят.
Ты бывший зек.
Подошва.
Он посмотрел в окно. Железнодорожный мост вырастал на бетонных быках над уровнем автомобильной трассы. Справа рыжели отмели, затем потянулись искусственные насыпи – с волноотбойной стеной из булыжников. По насыпи ездили синие и красные грузовики и ссыпали щебень, а рабочие в оранжевых жилетках выравнивали щебень в ровное, как зеркало, полотно.
Иннокентий подумал, что неплохо бы устроиться на такую работу, и немного повеселел. Ну уж щебень-то грузить с судимостью можно?
Ведь можно же?
На промке он работал от силы несколько месяцев, а в остальное время были сплошные проблемы. То не хватало мешков, то паспортов от них, то вкладышей, и оставалось лишь скучать по нормальной работе и нормальной зарплате.
Мост выгнулся дугой над судоходным каналом, затем опять пошёл вниз. При въезде на полуостров автобус встретило информационное табло с гербом, ограничением в 90 км/ч и четырьмя красными надписями:
Дорога сухая
Видимость хорошая
Ветер 9 м/с
Температура 16 оС
Табло почему-то показалось Иннокентию насмешкой. Потянулись пригороды Керчи. Он помнил, что раньше здесь были пустыри, дорожки из бетонных плиток и жиденькие домишки – теперь все смела новая трасса с шумовыми заслонами. Вдалеке белыми замками высились новостройки: крыши синие, крыши красные, белые.
Автобус покружил по подъездным дорогам и повернул к автовокзалу.