звуки, доносившиеся с переднего кресла, приостановились, а затем возобновились вновь.
– Хорошо, – хрипло отозвался Жуан.
Ох уж эта Рин, подумал Чен-Лу. Отличный инструмент, даже когда не хочет исполнять свои обязанности.
VIII
Доклад, хотя и интересный деталями, мало что нового сообщил мозгу о человеческих существах. Демонстрация, устроенная на берегу реки, вызвала у них страх и смятение. Иного было трудно ожидать. Китаец показал практичность, которая остальным двоим была несвойственна. Этот факт следовало учитывать как значимый, так же, как и то, что китаец намерен любыми способами спарить бандейранта и рыжеволосую женщину.
Время покажет, что из всего этого получится.
Пока же мозг испытывал нечто, близкое по сути другой человеческой эмоции – обеспокоенности.
Троица в аэрокаре уплывала все дальше и дальше от пещеры над речным потоком, а потому в систему получения информации, ее обработки, формулирования ответа и передачи приказа исполнителям вкрадывался фактор задержки.
Сенсоры мозга воспринимали повтор сообщения, выведенного на потолке пещеры танцующими курьерами.
Аэрокар приближался к порогам, его пассажиры могли быть убиты и, таким образом, безвозвратно потеряны. Либо они повторили бы попытки улететь на этой своей машине. Здесь и крылась причина обеспокоенности мозга, затруднявшая процесс принятия решений.
Аэрокар уже продемонстрировал свою способность летать.
Оценка ситуации – принятие решения.
Мозг начал формулировать приказ для боевых групп:
– Боевым группам предписывается захватить аэрокар до того, как он достигнет первых порогов. Человеческие существа должны быть схвачены живыми, если будет такая возможность. Если возникнет необходимость кем-то из них пожертвовать, устанавливаю следующие приоритеты: наиболее ценным из людей для нас является китаец, затем – латентная королева и второй мужчина.
Насекомые на потолке пещеры станцевали полученное сообщение, добавили к нему фиксирующие модуляции и вылетели из пещеры навстречу начинающемуся дню.
Настала пора активных действий.
Вглядываясь поверх передних кресел в гладь воды, расстилающуюся перед аэрокаром, Чен-Лу наблюдал, как лунная дорожка заползает под его днище. Там, где гладь реки морщили водовороты, лунный свет ложился на воду тонкой паутиной, а потом тек к берегам широкими полосами цветного шелка.
С передних кресел до него доносилось ровное дыхание спящих.
Теперь, вероятно, мне не придется убивать этого олуха Джонни, подумал Чен-Лу.
Через боковое окно в кабину заглядывала бронзовеющая луна, собирающаяся скрыться за горизонтом. Темные пятна морей на ее поверхности напоминали чье-то лицо. Виеро?
Но он же мертв, этот приятель Джонни, подумал китаец. То, что мы видели у реки, было симулякром, копией. Никто не сумел бы пережить ту атаку на лагерь. Наши друзья просто скопировали дорогого Падре. Интересно, как Виеро принял смерть? Как