Ну а дуга дает возможность увеличить, так сказать, протяженность ее дымохода. Как изогнутость режущей кромки у сабли. Обычная геометрия!
– О, Лео пришел! – обрадовался моему приходу Головешка. – О нем я сейчас и говорил. Блез, привет. Знаете, как раз за вами собрался идти. А это, – указал он на собутыльника, – Олаф Твердобородый.
– Какой Олаф? – переспросил я, полагая, что ослышался.
– Твердобородый. Он здесь хозяин всего. И замка, и земель вокруг. Да вы проходите оба, присаживайтесь.
Олаф не выглядел ни настороженным, ни напряженным. Все верно, оружие мы спрятали в ножны, а здесь, в краю суровых людей, вполне вероятно, двери именно так всегда и открывают – ударом ноги.
– Присоединяйтесь, – кивнул Олаф. – Только вы уж сами себе что-нибудь налейте: ночь, слуги спят. Там брага на меду, там эль, вон в том бочонке ром, – поочередно указывал он рукой. – Там и там джин и аквавит. Пиво, правда, закончилось, но вроде завтра должно дозреть, свеженького и попьем. Или вам хотелось бы мартини? – нейтральным голосом поинтересовался он, косясь на платье Головешки. – Увы, чего нет, того нет.
Блез хмыкнул, уселся за стол и, освобождая на нем место, широким движением руки сбросил перед собой все, что под нее попалось. Он – уроженец Айсейнта, ему известны законы здешнего этикета, и потому я в точности повторил его действия. Олаф одобрительно крякнул.
– Ты, я так понимаю, чужеземец, – посмотрел на меня Твердобородый. – Ну а ты наш, – перевел он взгляд на Блеза.
– Истину говоришь. – Блез кивнул, наполняя кружки до краев элем. – Это чтобы горло промочить, перед тем как начать бражничать нормальным питьем, – пояснил Блез для Олафа, на что Твердобородый крякнул снова: мол, все правильно!
– Дай я угадаю, из каких ты мест, – сказал он. – Сдается мне – из Гарданики, уж больно выговор похож.
– Все так и есть, – кивнул Блез.
– Из какой-нибудь глухой деревни высоко в горах.
– Это еще почему?! – оскорбился тот.
Вообще-то Блез – сын главы клана, а его принимают за деревенщину.
– Ну и откуда еще? Бороды в косы лет пять уже не заплетают, хорошо хоть бусинами украшать не стал. – И Твердобородый погладил собственную, больше всего похожую на шкиперскую.
Блез говорил, что его на родине ровно столько и не было. «Многое за этот срок здесь изменилось! Бороды в косы не заплетают, в воротах калитки делают, а всех незнакомцев не пытаются убить, едва только увидят», – размышлял я, одновременно осушая кружку. Вслед за Блезом поставил ее на стол со всего размаха: здесь так принято, достаточно посмотреть на глиняные черепки на полу, все ими завалено.
– Получается, это вы лазутчика и послали?
Блез кивнул, а сам Олаф пустился в воспоминания:
– Смотрю, в замке новая девица объявилась. Шлюховатая с виду, но смазливая!.. А как она шла! Мм!.. – Твердобородый закатил глаза. – Кто такая? Почему не знаю? Дай, думаю, познакомлюсь. Ну я ее по заднице всей пятерней раз! И тут мне кулаком