дурак и жулик, но Faust; фаустовство теперь подешевело, его продают оптом и в розницу; дешево и крепко.
…в 9-й симфонии я первый раз понял музыки, силу непобедимую, силу неотвратимую. О чем говорит 9-я симфония? О победе над и о радости всех; симфония в конце концов только иллюстрация к «Lied der Freude»[53] Шиллера, в которую она в конце концов и прорывается: «Seid umschlungen Millionen»[54]; в конце концов, это скучно. Ведь сто или тысячу раз слышал я это предложение «umschlingen»[55]; ведь это вода; Шиллер написал это стихами, какой-нибудь Сен-Симон научным трактатом… и, в конце концов, скучно; но вот написал Beethoven и я тоже готов кричать:
Seid umschlungen Millionen.
Здесь такая радость, такой порыв, сознание исчезает, слышишь музыку и понимаешь и сам кричишь:
Душу Божьего творения
Радость вечная поит
Тайной силою брожения
Кубок жизни пламенит
Травку выманила к свету
В солнце хаос развила
И в пространствах, звездочету
Неподвластных разлила
Почему же музыка так сильна? Почему ничто не сильнее ее? В конце концов, музыка упражнение в арифметике, но почему 2 × 2 = 4 скучно, а музыка сильна? Пока не знаю.
1911
«Von Buch zu Buch, von Blatt zu Blatt»[56] этими строками начинаю я новый год, здесь заключены все мои желания и стремления; большего я не хочу. ‹…› Зачем разводить новые виноградники и делать новое вино, когда подвалы ломятся от накопленных веками сосудов с благовонными тончайшими вековыми винами; библиотеки полны, они необъятны, необъятнее, чем сама жизнь; зачем я стану тянуть противное, мутное, не перебродившее сусло, когда я хозяин несметного богатства.
Мы имеем великого исторического Фауста, Леонардо да Винчи, вот с кого надо писать Фауста. Ученый и художник, всегда зеркало и никогда жизнь.
Да наука, в конце концов, какой-то неуловимый призрак. Ведь вот (возвращаюсь опять к «зеркалу») вопрос-то: я спрашивал прежде, что такое наука, зеркало или отражение в нем, а теперь я сомневаюсь, что без отражения-то возможно это самое зеркало, или нет. В остальном параллель можно провести очень широко и глубоко: ложная наука – кривое зеркало, гипотезы – разные полировки зеркала и т. д. Но вот в вопросе-то, существует ли это зеркало без изображения, в нем и закавычка.
…исчезает «мудрое одиночество». Ужасно и то, что наряду с этим исчезновением одиночества не появляется «истинного друга», моей заветной мечты.
…я теряю голову, не знаю, что делать: мечтаю о Берлине, о писании «Фауста», строю замки воздушные et non plus ultra[57]. ‹…› Я погружаюсь в нирвану: в старину, в искусство, а нужна наука, она единая. Я люблю ее, все остальное сор и мишура перед нею, я молюсь ей, но не вхожу в нее. «Доколь же, доколь». О, явись sancta «vis motricis impressa»[58], помоги inertiae[59].
Я пока еще ничто, а ношу форму чего-то; быть ничем я могу, а казаться – не в силах. Но