зимней одежды на кроличьем меху, что она носила.
Но, несмотря на все ухищрения, чувствовался мороз. А впереди до самого горизонта расстилалась заснеженная пустошь, через которую вела, петляя, единственная дорога.
Где-то среди белых заносов ждал маленький придорожный городок с постоялым двором. Там Йеванн собирался сменить лошадей.
Он молча смотрел в окно. Его внутренний компас безошибочно отмечал пройденные мили, но не давал чувства удовлетворения. Сердце темного мага все больше и больше наполняла тревога.
Эта женщина рядом с ним…
Такая холодная, неприступная. И чем сильнее отталкивает его, тем больше укрепляет их связь.
Он думал, что все будет просто. Найдет ее, сломит сопротивление, сделает своей – и уймет тот безумный жар, что уже два года выжигает его изнутри.
Но она оказалась совсем не такой беззащитной, как он ожидал.
Маленькая хрупкая вдова с твердой волей и сильным характером стала его наказанием. Она не сдалась, не сломалась, несмотря на все, что ей пришлось пережить. Он проверял ее, швыряя в лицо обвинения, провоцировал и жадно ловил каждый взгляд, каждый жест. А она…
Она облила его холодным презрением! С достоинством королевы опустила до уровня коврика у своих ног.
Он чувствовал себя подлецом… Вором, что забрался в чужую жизнь, чтобы украсть ее самую важную часть. И у него нет ни малейшего шанса это исправить.
Брачный договор сковал ему руки. Подпись императора стала ярмом. Близость Деи – немыслимой пыткой.
Его навязанная жена хранила верность усопшему мужу, и даже призрак нищеты не вынудил ее нарушить обет. Заглянув в ее глаза, Йеванн понял одно: она скорее умрет, чем позволит ему дотронуться до себя.
Но он знал: в конце концов ей придется смириться. Не ради себя – ради сына. Императору нужен их брак, и нужно, чтобы этот брак плодоносил. А иначе…
А «иначе» не может быть.
***
Сутки спустя, измотанные долгой дорогой, они вышли в Листайне – пограничной крепости на юге Шенвейса. Там уже ждал дирижабль, посланный за ними самим императором.
– Его Величество очень любезны, – устало пробормотала Дея, когда Йеванн сообщил ей об этом. – Но я бы предпочла наземный транспорт.
Она не чувствовала ни малейшего желания возвращаться в Иллурию. Страну, которая когда-то лишила ее самого дорого.
– Понимаю. Но попытайся найти хоть что-то хорошее в своем положении. Поверь, стать моей женой – еще не самое худшее, что может случиться.
Она отвернулась.
Эти сутки они почти не общались. Йеванн обращался только по делу, да и то бóльшую часть времени отдавал приказы, не требующие ответа. А она молча подчинялась, понимая, что споры бессмысленны.
– Ты когда-нибудь летала? – задал он внезапный вопрос.
Дея глянула на него так, словно сомневалась в его рассудке.
– Нет. Я же не птица.
– Надо будет это исправить.
Она так и не поняла, что это значит. Не успела понять. Потому что Йеванн вдруг поднял руку и аккуратно, с каким-то щемящим