Флетчер.
– Когда я услышу, я пойму! – важно ответил Том.
Джек промолчал. Честер пытался свести всё на шутку, но почему-то раздражал этим Тома сильнее, чем Флетчер, который никогда не стеснялся прямо послать его ко всем чертям.
– Может быть, ты уже сам напишешь что-нибудь? – огрызнулся Флетчер.
– Непременно, – Том скривился в презрительной гримасе. В такие моменты его чопорный говор становился ещё более очевидным.
– И когда ждать шедевра? – с изрядной долей иронии поинтересовался Флетчер.
– Вы узнаете первыми, – сухо ответил Том.
Честер всё это время изо всех сил сдерживал смех.
– Не надорвись! – Том бросил на него холодный взгляд. Насмешек над собой он не выносил.
– Может быть, мы наконец продолжим репетировать? – тихо подал голос Джек.
– Это занятие кажется мне бесперспективным, а потому бессмысленным, – сказал Том. Он растягивал слова и выглядел так важно, словно собирался произнести речь с трибуны. Почему-то для Честера это стало последней каплей, и он начал безудержно хохотать. Сколько раз за такое его вызывали к директору? Сколько раз он получал наказание только потому, что не мог вовремя прикусить язык за зубами?
– Ну, если это вам кажется смешным, – Том смерил Честера взглядом, полным снисхождения и неприязни одновременно.
– Прости, – сквозь смех выдавил Честер. Нет, правда, он не хотел смеяться над Томом. И, несмотря на то, что друзьями они никогда не были, да и сейчас он не испытывал к Тому симпатии, он всё равно не хотел задевать его чувства.
– За что? За то, что ты идиот? – Том старался говорить хладнокровно и делать вид, что поведение Честера его нисколько не трогает. Но в его глазах блестело что-то близкое к ярости.
– Давайте вернёмся к репетиции, – вновь тихо повторил Джек.
– Мне надоело петь перед никчёмными работягами! Почему я как какой-то шут должен перед ними кривляться и надрываться? – Том потерял своё самообладание и перешёл на повышенные тона.
– А ради чего тебе вообще это нужно? – спросил Честер, всё ещё не в силах стереть с лица остатки ухмылки.
Флетчер начал молча начал наигрывать мелодию на басу. Он хотел было высказаться по поводу «никчёмных работяг», но передумал. Пусть Честер сам разбирается со своим приятелем–аристократом.
– Мне хочется быть богатым и знаменитым, – ответил Том и каким-то образом пресёк этим дальнейшие расспросы. С одной стороны, они все хотели примерно того же. С другой стороны, для Джека, Флетчера и Честера самоцелью была музыка, а не то, чего они могли с её помощью добиться. И никому из них не пришло в голову спросить у Тома, почему известности и богатства он решил добиваться именно таким путём, тем более, что денег у него и так было с избытком.
– Может быть, мы всё-таки продолжим? – в очередной раз воззвал к группе Джек.
– Давайте ещё разок прогоним программу и по домам, – предложил Честер, стараясь, чтобы его голос звучал примирительно.
– Да