в одну половину гостиной. Вторая половина Г-образной комнаты приличного размера служила спальней Марго. Когда Флора сюда переехала, она предлагала Марго занять спальню, а сама хотела поселиться в алькове, но Марго нравилось, как она обустроилась как раз перед одним из окон третьего этажа, выходивших на Западную 76-ю улицу. У нее были три черные лаковые восточные ширмы, которые раскладывались, обеспечивая уединение, и она обставила свой уголок тем, что привезла от родителей. Медная кушетка, круглый антикварный столик с деревянной инкрустацией, Марго его использовала как туалетный, он вечно был заставлен лосьонами и косметикой. Над столом висело большое старинное зеркало в серебряной раме. На полу – траченный молью выцветший восточный коврик в розовых и зеленых тонах. Вся эта старая мебель и предметы из гардероба Марго, а также стопки сценариев с закладками-наклейками почему-то придавали обычному помещению гламурный вид – так и красота Марго, казалось, не требует никаких усилий. Когда Марго спала – хотя она спала как убитая, Флора, наверное, могла бы провести через комнату духовой оркестр, а Марго бы не проснулась, – Флора все равно проявляла тактичность и сидела у себя, в крошечной спальне. Насколько элегантным был уголок Марго, настолько у Флоры было чисто и нетронуто. Белые стены, тщательно заправленная кровать с белыми простынями и белым покрывалом. Несколько предметов на маленьком письменном столе. Единственным цветовым пятном в комнате был стеллаж с книгами от пола до потолка, его построил предыдущий жилец.
Флора открыла дверь в пустую комнату. Марго прошлой ночью не пришла домой. Прежде чем Флора успела задуматься, что ей делать с воскресным утром в одиночестве, в замок вошел ключ и дверь распахнулась. На пороге возникла Марго, слегка зеленоватая в области жабр.
– Ни о чем не спрашивай, – сказала она, устремляясь к кровати.
– Тебе что-нибудь нужно?
– Машина времени? Таблетка, от которой забываешь последние двенадцать часов?
Марго швырнула сумочку в угол, схватила щетку и, морщась, стала расчесывать спутанные волосы.
– Что случилось? – спросила Флора.
По утрам Марго обычно бывала подтянута и всем довольна. Флоре было непривычно видеть ее злой и рассеянной.
– Ты спрашиваешь, – сказала Марго, стягивая через голову платье, расстегивая лифчик и бросая все на пол в кучу.
То, насколько свободно Марго чувствует себя в своем теле, поражало Флору, которая выросла среди женщин, никогда не видевших ничьей голой груди, кроме собственной. Она изо все сил старалась не пялиться на грудь Марго – маленькую, аккуратную, идеально округлой формы (разумеется), но с несуразно большими коричневыми ареолами. Флора почему-то думала, что все тело Марго должно быть жемчужно-розовым.
– Когда я туда вчера пришла… – Голос Марго звучал глухо, она рылась в куче грязной одежды, выискивая что-нибудь подходящее; вытащила футболку с длинным рукавом, понюхала подмышки и надела ее. – Разве я тебе не говорила: «Что бы ни случилось, не позволяй мне уехать с Куинном»?
– Там был Куинн?
Куинн,