продолжалась, я начала задаваться вопросом, в чем ее смысл. Дэниел редко спрашивал меня, как прошел мой день, поскольку знал, что я не могу распространяться о пациентах. Мы оба работали в сфере медицины и потому знали, как работает закон о неразглашении медицинской тайны.
Раньше Дэниел иногда рассказывал мне про свой день, про людей, с которыми имел дело в отделении «Скорой помощи», порой даже делился сплетнями, услышанными от его коллег, но потом все это сошло на нет. Теперь мы разговаривали друг с другом только в крайних случаях, пара-тройка реплик с каждой стороны, но никогда ничего серьезного.
Я не валила всю вину на Дэниела. Раньше он был открытым, теплым и любящим. Порой меня мучил вопрос, какими были бы наши отношения, если бы мой отец не умер. Если бы мы поженились и переехали из таунхауса в другое место. Возможно, тогда все было бы иначе, и мы с Дэниелом не проводили бы так много времени, играя в молчанку.
– Моя подруга Оливия покончила с собой.
Я сказала эти слова, сама не зная почему. Просто хотела нарушить царившее молчание. Дэниел поднял глаза, перестал жевать и снова посмотрел на меня.
– Это случилось пару дней назад. Узнала только сегодня. Мать сообщила мне.
Дэниел проглотил кусок, положил телефон на стол и вытер салфеткой рот.
– Кто такая Оливия?
– Старая подруга. Еще по школе. Когда-то мы были близки, но я не разговаривала с ней много лет.
– Сочувствую.
Я понятия не имела, почему я не закрывала рта.
– Похороны в субботу.
– Поедешь?
– Еще не решила.
Дэниел смотрел на меня еще мгновение, ожидая, что я скажу что-то еще, а когда я промолчала, сказал:
– Черт. Сочувствую. Ужасно.
В альтернативном мире я бы представила себе совершенно другую реакцию. В этом мире мой отец все еще жив. Мы с Дэниелом женаты уже два года. Мы покинули таунхаус и переехали в собственный дом. Возможно, у нас есть собака. В хорошую погоду мы все еще ходим в походы. Зимой ездим на север покататься на лыжах.
Мы ходим с друзьями Дэниела в бары, на их кулинарные и прочие вечеринки. Иногда я даже сопровождаю Дэниела в клуб «Мальчишки-девчонки», где он до сих пор волонтерит.
Да, даже в этом альтернативном мире у нас нет собственных детей. У нас это больная тема, и она нередко становится причиной ссор.
Но эти ссоры длятся недолго. Мы всегда миримся. Мы обнимаемся, целуемся и заканчиваем ночь в одной постели, наши тела соприкасаются под простынями, мы чувствуем, что в безопасности и любимы.
В том альтернативном мире, если бы Дэниел только что узнал, что одна из моих старых подруг умерла – более того, покончила жизнь самоубийством, – он немедленно встал бы, чтобы обнять меня. Он сказал бы мне, что все будет хорошо, что он поедет со мной на похороны. Даже если бы ему пришлось для этого взять отгул или пропустить волонтерство, он был бы рядом, чтобы поддержать меня.
Но то альтернативный мир, а это – настоящая жизнь. Здесь, в ней, Дэниел взял вилку и телефон и снова ушел в тот кокон, в котором он всегда всем доволен, в свой собственный маленький мирок.
А