ветра откуда ни возьмись принёс болотный плесневелый дух, и Ива решилась.
Она начала говорить тихо, но с каждым словом голос креп и звучал всё звонче, да и люд после услышанного притих, перестал шептаться.
– Добрые люди! – Ива поклонилась не жениху, как подобает, а гостям – на две стороны. – С малых лет вы знаете меня. Многие из вас баловали угощением, а кто-то и гонял хворостиной. Но никто не скажет, будто я солгала или обидела кого.
Дверь избы распахнулась во всю ширину. Мать и отец, уже не скрываясь, внимали и всё не могли понять, к чему ведёт дочь, почему нарушила порядок сватовства.
– Доченька, не так! С женихом, с женихом поздоровайся! – робко подсказала Лелея.
Ива зажмурилась, удерживая подступившие слёзы.
– Матушка, батюшка! Разве не была я вам послушной дочерью? Ну так дайте слово молвить, не перечьте.
Креп хмуро скрестил руки на груди.
– Ну молви, – ровно проговорил он, не выказывая беспокойства: чего только эти девки не учудят!
Невеста облизала пересохшие губы. Молви. Или промолчи да выходи замуж за нелюбимого.
В тишине Ива с трудом распрямила пальцы, выпуская из рук плошку с блинами. Та глухо стукнулась о землю и раскололась надвое, стопка с угощением же лишь слегка покосилась.
– Тот, кто пришёл сегодня женихом, должен уйти ни с чем. – Соседи ахнули, не то испугавшись брошенной ритуальной снеди, не то слов нахальной девицы.
Смекнув, к чему клонит невеста, Бран вспыхнул румянцем.
– Молчи, дура! – выкрикнул он и самовольно вошёл во двор. Единым махом преодолел тропинку и потянулся к Иве, но тем самым лишь добавил ей смелости.
«Бежать или защищаться, но уж никак не столбом стоять», – решила про себя девушка и наставила на жениха перст.
– Он взял меня силой в урожайную ночь!
Луг вскрикнул, а Прина протолкалась через соседей: убью за сына!
– Что несёшь, девка?! – гаркнула она, готовая оттаскать наговорщицу за волосы.
Спасенье пришло откуда не ждали: Креп спрыгнул со ступеней и перехватил несостоявшуюся сватью.
Ива задавила судорожный всхлип. Поздно отступать.
– Мы впускали его под кров другом и ведать не ведали, чем Бран отплатит за доброту. – Ива прикрыла очи, чтобы не видеть лиц – ошеломлённых, осуждающих, насмешливых. – А он оскорбил не только моих мать и отца, почитающих его за сына, но и саму Мать-Землю, чьё плодородие славила урожайная ночь. Я не стану ему женою. И приму на себя позор, дабы ни одна другая девка не стала.
Бран кинулся вперёд, точно мог поймать да спрятать отзвучавшее обвинение.
– Клевета! Враньё!
Кто-то из гостей согласно закивал: эка невидаль! Девка от волнения всякую ерунду несёт! Одумается!
– Боги мне свидетели! – Невеста подняла к небу раскрытую ладонь, призывая в заступники Отца-Небо, блюстителя правды.
А Бран, вдруг успокоившись, повторил её жест:
– Небом клянусь, она на меня