Маринин фартук и вытер руки.
– А помнишь, как мама как-то уехала на неделю в командировку, и мы с тобой всю неделю питались только цыплятами табака и овощами.
– Да, пап, и тогда ты тоже не забывал про свои сто грамм.
– Да ладно, я же покупал тебе «Боржоми».
– Это точно. Но я пока сделаю себе кофе.
– Давай…
Налив кофе, Белла уселась с чашкой на диван, уютно забравшись на него с ногами, и пристально взглянула на отца. Давид выдержал этот взгляд и спросил с едва уловимой усмешкой:
– Ну, давай, Великий Инквизитор.
– Что это за глупость, которую мы услышали от тебя вчера?
– Во-первых, это не глупость. Во-вторых, я принял это решение не впопыхах, а после долгих раздумий. В-третьих…
– Оставь, – как всегда бесцеремонно перебила отца Белла, – что случилось?
– Да ничего не случилось. Хотя, если уж ты решила устроить мне этот маленький допрос, то должна хотя бы научиться выслушать ответы. По возможности, не перебивая.
– Я постараюсь помолчать, но ты же понимаешь, меня сейчас распирает!
– Тогда давай начнем с вопросов.
– Давай.
– Для чего я здесь?
– То есть?
– Что тут непонятного? Для чего здесь ты – понятно. Это твой дом, твоя земля, здесь – все, что тебе дорого. Ты выросла здесь, здесь ты вышла замуж, здесь родила детей, здесь училась, здесь работаешь, то есть ты здесь жила, живешь и много лет будешь жить полноценной жизнью. Так?
– Предположим.
– А для чего я здесь? Мамы нет. Помощи от меня вам уже не нужно. Видимся мы редко – хорошо, если раз в несколько месяцев. Внуков вижу по большим семейным праздникам. Да и то, только вижу. Вчера ни один из них даже не подошел ко мне. Нет, – Давид жестом остановил пытавшуюся возразить Беллу, – я не в обиде. Ни на вас, ни, тем более, на внуков. Вот ты уже не помнишь то время, а ведь многие наши друзья, да и вообще многие люди в Союзе, жили несколькими поколениями в одном доме. Тесно? Да? Неудобно? Да. Но ведь это была семья. Семья с большой буквы. А мы семья – формально.
– Пап, ну перестань! Мы тебя любим, и ты это знаешь.
– А я и не спорю. Вы с Аней любите, зятья ко мне относятся хорошо. Можно сказать, уважают. Внукам я безразличен. Нет, не так. Я им нужен. Есть вопросы, особенно денежные, когда они вспоминают о деде. Я это им не в укор – селяви. Скажу больше – я и не требую любви.
Белла дернула плечом:
– Хорошо, мы будем приезжать чаще.
– Ты меня не поняла. Дело ни в этом. Пойми, я здесь один. Мне здесь все надоело. Я здесь никому не нужен. Поэтому какая разница, где мне жить?
– Что значит один? А мы, а твои друзья?
– Про вас я уже сказал. Друзья… Они старые, как и я. И погружены в свои болячки, в свои стариковские проблемы… нам стало скучно друг с другом.
– Ладно, друзья… А вообще Израиль? Иерусалим, твой любимый север – Тверия, Кинерет… Тоже бросишь?
– Ну