мнение юнги. У него симпатичный ум, сэр, весьма симпатичный.
– Господин Ю, просим.
– Дорогой сэр! – вскричал юнга. – Я скажу вам, что эта надпись – великолепные стихи! Мало того, я хотел бы прочитать ещё хоть пару строк того же автора!
– Ясно, – процедил Суер. – Юнгу выслушали. – И он снова посмотрел на меня.
Я почувствовал себя зубром, загнанным в угол, и у меня был единственный шанс – бодаться.
– Не понимаю, сэр, почему я? Есть ещё и мичман, и другие члены экипажа. У всех у них очень развитый, резкий, острый, едкий, проницательный…
– Хватит, хватит, – прервал Суер. – Спросим мичмана. Нам известен его острый, резкий, практичный, пахучий, безжалостный…
– Дело тёмное, – сказал мичман Хренов. – Автор, видно, был рыбак и не дурак выпить. Пропил, видно, всё, но в сундучке кой-что на чёрный день оставил. После помер, ключ потерялся. Выход один – ломать. Матросам по рублю на водку, всем по доле, капитану две, боцману – полторы.
– Больше я никого слушать не намерен, – сказал сэр Суер-Выер и требовательнейшим образом посмотрел на меня. – Говори.
– Капитан! Осталась мадам Френкель!
– Мадам занята. Исполняет свой глагол. Толкуй!
– Что значит «толкуй»?! Я не знаю, как истолковать эту надпись, я бы сразу сказал, если б знал. Думать надо, чёрт подери! Принесите мне леща и нательную вещь.
Мне сразу принесли новую тельняшку, а вот копчёного леща искали долго.
Принесли, я говорю:
– Подлещик. А нужен именно ЛЕЩ.
Принесли другого.
– Это, – говорю, – уже не подлещик, но ещё и не ЛЕЩ. Это ляпок.
Наконец принесли нормального леща, кила на полторы.
– На табличке, – поясняю экипажу, – кружка с пеной над бортом. Не пиво ли?
– Пиво! Пиво! – загомонил экипаж.
– Прошу подать кружку с пеной в полгротмачты!
Дали.
Ну что ж, я надел тельняшку. Сел попросту на палубу и стал неторопливо выламывать лещевые плавники, прихлёбывая из кружки.
«В чём же смысл, – думал я, – в чём сногсшибательный смысл этого простецкого стихотворения:
Чем пить,
поедая отдельных лещей,
Купил бы ты лучше
нательных вещей»?
Глава LXXXVII
Сергей и Никанор
Икра, хочу вам доложить, была неплохая. Икряной лещ попался, и я поначалу только с икрой и разбирался, даже горькие её кончики, ну такие, вроде саночки детские, и те не выбросил. Рёбра обсосал, а когда приступил к спинке, тут на меня стали наседать зрители.
– Говори смысл надписи, – покрикивали некоторые вроде Ковпака.
Я прямо и не знал, что с ними делать, никак не давали леща дотаранить. Стал отводить удар.
– Вы знаете мою мечту? – спросил.
– Не знаем! – орут.
– Так вот, я мечтаю увидеть человека, который умнее меня. Понимаете?
– Да что такое, – орут. – Неуж такого нету?
– Не знаю, – говорю, – может, и есть. Мечтаю увидеть