офицер с глубоким вздохом.
Он то ли радовался от того, что юный витязь наконец отпустил его руку, то ли страдал от груза предстоящих хлопот. Но Олег уже не смотрел на него. Вбежал в холл; затормозил там, дожидаясь – войдет ли следом Матвей Григорьевич, или сразу укатит во Владимир, с докладом князю Бельскому? А если войдет – станет ли он домогаться до Ножика? Олег проверки не боялся, но все же…
Старик в дом вошел; чтобы попрощаться с Олегом. На кортик сбоку поглядел, но ничего говорить не стал. Может, потому, что коснулся его, когда обнял мальчика, прощаясь. А Кот, словно стряхнув с себя многопудовые наслоения сегодняшних проблем, поскакал по лестнице наверх – навстречу чистой радости Ольги, и ее позднего ужина…
– Господа офицеры, по натянутым нервам, я аккордами веры эту песню пою
Тем, кто бросив карьеру, живота не жалея, свою грудь подставляет
за Россию свою…
Олег напевал про себя, вспоминая вчерашний вечер. Первоначально он собирался посидеть немного, и удрать – к вечерней тренировке. Но потом пожалел – прежде всего Дамира Ефимовича, который, конечно же, увязался бы за ним. Здесь, в зале с накрытыми столами, он увидел Витязя еще с одной стороны – простого, общительного, веселого не какой-то хитрой насмешкой, а искренней радостью. Постепенно до Олега дошло, что Витязь тут среди своих; полноправный однополчанин. Тот, кто в одном строю встречал, и побеждал смерть.
Кот и сам радовался вполне искренне. Тоже шутил, смеялся; вспомнил несколько анекдотов из своего офицерского прошлого. Пошли, кстати, на ура. А потом – словно выпил из бокала со Звездами не яблочный сок, а что-нибудь много крепче, вскочил на свой стульчик, и показал в лицах, как получал награду от митрополита. Собрание во главе с полковником Харитоновым его пантомиму оценило дружным хохотом; а саму награду – Крест Пересвета – хорошо ощутимым почтением. За Крест тоже выпили. И еще, и еще – так что Олег стал опасаться, как бы не пришлось посылать за добавкой.
– А до «Гостиного двора» здесь ой, как далеко…
Весь вечер работал золотой артефакт, выдавая в пространство негромкие, но очень бравурные звуки военных маршей. Как оказалось, старший лейтенант Котов знал их очень много. А потом душа, да и собутыльники, которых набралось без малого две сотни, потребовали песню. И встали дружно, а многие заплакали, и не алкоголь, скорее всего, а какие-то воспоминания были тому виной… ну, и слова, вызвавшие их, конечно:
– Офицеры, офицеры, Ваше сердце под прицелом за Россию и свободу до конца…
Очнулся Олег от своих воспоминаний, когда внедорожник, сопровождаемый сегодня сразу двумя бэтээрками, остановился как раз у дорожного знака с крупными белыми буквами «Ногинск». Причем так, что передняя бэтээрка тормознула, заблокировав путь автомобилю, который явно ожидал их кортеж. Телефон в кармане юного Витязя тут же запиликал; и через десяток секунд чуть сварливым голосом графа Кутепова поинтересовался – тот ли