Не все парижане гомики и им сочувствующие.
– Тебе не везло. Но это когда-то проходит.
– Расскажи теперь ты, – попросила Лара. А он замялся, поскреб гладко выбритый подбородок, откашлялся. И сказал:
– Пойдем уже. Я позже расскажу.
Ну, позже так позже, Лару это на самом деле мало интересовало.
Сегодня по программе были Елисейские поля. Какая роскошь, а цены… Лара тихонько ахала, глядя на них, но делала вид, что все в порядке. Жених же откроено хватался за голову и все норовил ее увести подальше, свернуть на улочку потише. Лара наглеть не стала – поняла уже, что нарвалась не на богатого. Да и ей, если честно, было бы жаль таких денег на тряпки. Все равно у них дома никто не отличит Кристиана Лакруа от мейдж ин Туркей. И она, немного подразнив вовсе уж притихшего француза, позволила увести ее в сторону.
Побродили по маленьким магазинчикам с сувенирами – везде, во всех лавках одинаковыми, но зато в каждом приветливые хозяева, и все по большей части – мужчины, говорили ей: «бонжур, мадемуазель». О, Лара таяла от этого «мадемуазель», обращенного к ней. И готова была заходить и заходить во все попадавшиеся по дороге забегаловки. Пьер повеселел. Брал ее под ручку и явно гордился спутницей.
Лара была так полна разнообразных эмоций, что простила Пьеру вчерашнее ночное бегство. За ужином он все брал ее за ручки, передавая хлеб, вазочку с вареньем, так недвусмысленно смотрел на нее, что растопил девичье сердце. Она решила, что глупо притворятся, и позвала его к себе в спальню. Просто так сказала – пойдем со мной. А он вдруг замялся, посмотрел на часы, и… отказался. Нужно отдать должное, что отказ дался ему не легко, но сам факт!.. Лара пожала плечами и удалилась. А уж в комнате дала выход своему гневу. Пусть только попробует прийти.
И он попробовал. Лара, помня свое обещание, сначала хотела его прогнать, отталкивала. Но мужчина был слишком настойчив и слишком возбужден. Волна жара перешла к ней. Она вцепилась в его волосы на груди. Стоп! Лара тормознула. Волосы на груди? Такая густая шелковистая прядь – даже в слабом свете луны видно, как она темнеет на его груди. Боже мой! Да ведь девушка сегодня утром своими глазами видела, что Пьер вышел из ванной, на ходу застегивая свежую рубашку, и никакой поросли на его груди не было! Так, совсем чуть-чуть… почти не считается. Что же это? Понятно, что если бы шерсть первоначально была – ее можно было бы сбрить, но чтоб на голую грудь приставить!.. Лару как током ударило. Она вскочила с кровати, кинулась к выключателю и повернула его. Пришелец не ожидал такой реакции, закрыл лицо локтем. Разумеется, это был, не Пьер. Лара закричала, не завизжала, как напуганная девица, а заорала матом, по-русски. Схватила какую-то палку у двери – кажется, чтоб задергивать шторы, и кинулась с ней на негодяя. Тот, пряча лицо, схватил халат и бросился за дверь.
Лара бежала за ним, не соображая почти ничего. Так нагло ею еще никто не пользовался. Она добежала за гостем до двери, нагая, но в праведном гневе не замечая этого.