суета, придется прятаться, скрываться, тайком добираться до профессора. Но нет, все было в полном порядке.
– Почему я? – терпеливо повторила девушка.
– Потому что, если я появлюсь перед профессором, его удар хватит. Он не знает, что я здесь. И не ожидает меня увидеть. А тебя, даже если не видел в последнюю неделю на своих занятиях… Так, стоп. Сейчас ведь август!
– И что? – удивленно спросила Анна. – Что с того?
– Но ведь летом, в июле и августе никто не учится.
– У вас, но не здесь, – она вздохнула. – Пошли к профессору.
Я с трудом оторвался от потрясающего вида и, продолжая вертеть головой так, что аж шея заболела, побрел за принцессой.
– У нас каникулы на Рождество, Пасхальные, сентябрьские. Все они по три недели и этого достаточно для отдыха.
– А как же летняя практика? Подработка? – не унимался я, никак не понимая, откуда такая разница. Девушка остановилась:
– Не заставляй меня думать, что в той шутке была слишком большая доля правды, – строго ответила она, так что у меня брови поползли вверх. – Для меня это звучит дико. Подработка? Заставлять студентов работать во время учебы? Это ужасно!
– Я… а, ладно, – я махнул рукой. – Это я всегда могу обсудить с профессором.
– Так может, поговоришь с ним сам? – девушка обернулась на меня и улыбнулась, как мне показалось, лукаво. По спине пробежали знакомые мурашки, будто я шел к той самой девушке. Но оцепенение быстро прошло:
– Нет-нет, давай уж лучше ты.
Мы еще немного прошлись по первому этажу, минуя кафедру «естественных наук» под руководством Меньшикова И.А, а также «прикладной математики» Уздцова М. В. Впереди послышались негромкие голоса из приоткрытой двери.
На табличке красовалась фамилия некоего Храповицкого Р.О, а вот голос из кабинета явно принадлежал самому Подбельскому. Немного нетрезвый, веселый и громкий, он вещал что-то о теории власти и явно спорил с кем-то.
Как только Анна постучала в дверь, голоса затихли. Сперва в проеме, после звука уверенных шагов, показалась седая голова в пенсне. Горбатый нос, высокий лоб и зачесанные назад волосы.
– Здравствуйте, Роберт Осипович, – ничуть не смущаясь запаха перегара, которым Храповицкий разил за километр. – Я бы хотела увидеть Григория Авдеевича.
Как бедная девушка держалась, я и представить себе не мог. Но она прекрасно отыграла свою роль. Или же она играла ее со мной, притворяясь строгой и неприступной?
Седая голова молча скрылась в проеме, Анна помахала ладонью перед лицом, а потом, повернувшись ко мне, скорчила забавную рожицу. Я понимающе закивал.
И вдруг понял, что если Подбельский выйдет в коридор, то он сразу же меня заметит. Я спрятался за статую девушки с книгой, что стояла рядом, и как раз вовремя. Из кабинета, пошатываясь, вышел профессор.
– Аннушка! – воскликнул он. – Что вы здесь делаете в столь поздний час? Почему вы не у себя?
– Я все думала над одним вопросом, Григорий Авдеевич, – Анна стартовала как-то слишком издалека. –