мои слова, прекрасный цвэточек, но из христианской девушки такая же альмея, как из Масрура халиф, как из мерина жеребец! У альмеи вместо крови в жилах течет любовь! А у вас – кислое молоко!
Я давно так не смеялась, ты прогнала из моего сердца печаль! Слушай дальше сказку, учись жизни:
Ала ад-Дин пришел домой с потерянным лицом.
Матушка увидела своего сына и удивилась: «Что с тобой, о плод моего сердца?»
Ала ад-Дин ничего не сказал и пошел спать. Но не мог заснуть, всю ночь ворочался с бока на бок. И утром он был еще хуже, чем вечером.
Матушка перепугалась, говорит:
«Я бегу за лекарем, пусть даст тебе слабительное лекарство!»
«Не надо лекаря, матушка!» – говорит Ала ад-Дин. – «Меня мучает не болезнь, а любовь! Вчера я видел дочь султана, прекрасную Бадр аль-Будур. Матушка, если я не возьму ее в жены, я умру. Пойди, попроси султана, пусть отдаст дочь за меня!»
«Ты сошел с ума!» – закричала матушка. – «Надо звать соседей и вести тебя в больницу, пока ты еще не стал кидаться на людей! Где это видано, чтобы сын портного взял в жены дочь султана?»
«Если ты матушка не попросишь у султана его дочь для меня, я, твой единственный сын, умру!» – говорит Ала ад-Дин. И лицо его стало совсем черный.
«Если я приду к султану с такой просьбой, он спросит меня, сын какого султана или халифа сватает его дитя. Когда он узнает, что ты сын бедного портного, он прикажет отрезать мне голову за дерзость! Ты хочешь своей старой маме такую позорную смерть?»
Но Ала ад-Дин вдруг засмеялся и вышел из комнаты. А когда он вернулся, то держал блюдо, на которое положил драгоценные камни из сада в горе.
«Возьми это и подари султану, матушка!» – сказал он. – «И султан не задаст тебе ни одного вопроса. Это – ответ на все вопросы мира!»
Матушка Ала ад-Дина взяла блюдо, покрыла его платком, накинула покрывало и пошла в диван[14].
О, мой цвэточек, еще немного – и будут кричать призыв к утренней молитве! Давай спать!
ГЛАВА V
«Что задумала эта лиса Фатима?» – ломала голову Бибигюль. – «Она сто раз могла продать свою купленную за бесценок полудохлую девицу. Но люди говорят, пока она даже слышать об этом не хочет. Что ей надо? Почему медлит? Неужели ждет продажи французской принцессы, о дочь шайтана! Какую хитрость она готовит? Нельзя пускать это дело на волю Аллаха. Берегись, Фатима!»
Для Жаккетты настал новый этап испытаний.
Сразу после утренней трапезы Масрур принес в комнату маленький, но увесистый сундук.
Фатима принялась доставать оттуда грубые, чугунные, страшно тяжелые украшения. Больше похожие на вериги мучеников.
– Надевай, мой цвэточек! – довольно сказала она. – Этот браслет на ногу, этот браслет на руку, этот браслет на плечо. Этот пояс на бедра, это ожерелье на шею.
– Что это? – запаниковала Жаккетта. – Они же страшные!
– Пусть страшные, главное – нужные! Надевай! – приказала Фатима.
Жаккетта с опаской принялась надевать браслеты, пояс и ожерелье. «Украшения» придавили ее к земле не хуже мешка с зерном.
– Теперь